Среди театральных костюмов, хранящихся в музее, есть загадочный бархатный сюртук, своим внешним видом намекающий на длинную и бурную сценическую жизнь, отмерянную ему. Его происхождение затерялось в веках, а если не в веках, то где-то в начале 20 века. Определить, в каком театре, кем и для какого спектакля он был придуман и сшит, сейчас уже невозможно. Но по многочисленным отметинам-штампам на подкладке приблизительно угадываются некоторые вехи его биографии. 
Он появился на свет не позднее 1917 года, имел отношение к костюмерному цеху московских императорских театров, вероятнее всего, Большого театра. В 1923 году наш сюртук входил в состав мужского гардероба Большого театра и, возможно, был задействован в опере "Пиковая дама". В 1934 году он уже значился в запасном гардеробе Большого театра, а в 1964 - в филиале ГАБТа. 
Неведомыми путями в 1970-е или 1980-е годы сюртук приехал в Пермь. Конечно, он уже не мог рассчитывать на участие в главных партиях и использовался, говоря театральным языком, "на подборе". Сюртук был задействован в тех постановках, где его фасон и стиль не вступали в противоречие с эпохой, отраженной в них. Для участия в некоторых спектаклях к сюртуку добавлялись новые детали или заменялись прежние, значительно поизносившиеся, как например, кружева на манжетах, металлическая отделка. Без потерь сохранились простые с виду, весьма примечательные пуговицы, изготовленные на одной из самых известных пуговичных фабрик России – фабрике братьев Бух. На оборотной стороне гладкой пуговицы отчеканено: "Петроградъ. Братья Бухъ". 
После списания заслуженный сюртук из фиолетового бархата поступил в музей пермского театра оперы и балета. Это почетное местопребывание закрепилось за ним пожизненно.

В 1942 году коллектив, созданный на базе Пермской (Молотовской) филармонии из артистов расформированной труппы Пермского театра оперы и балета, работал в Кизеле. Концерты и спектакли давали в местном клубе, регулярно выезжали с культурной программой в шахты Кизеловского угольного бассейна. По воспоминаниям артистов бытовые условия в период работы в Кизеле были тяжелы, а самым трудным испытанием была нехватка продуктов питания. Одно из блюд, считавшееся тогда деликатесом, – разваренная лапша, поджаренная на сковороде, смазанной не маслом, а свечкой. Но, хоть и недоедали, и мерзли, а "люди "горели" спектаклями".
Коллектив готовил для жителей Кизела, рабочих угольных шахт не только концертные номера, отрывки из опер и балетов, но ставил полные репертуарные спектакли. В этот период была осуществлена постановка недавно завершенной оперы советского композитора Ходжа-Эйнатова "Три встречи".
В музее театра хранится программка этой оперы с автографом-посвящением композитора артисту Пермского (Молотовского) театра оперы и балета Михаилу Шуйскому, первому исполнителю роли Романа Ивановича.
Впервые эта опера была поставлена именно в Кизеле в 1942 году. Помощь в постановке оказали сотрудники коллектива Ленинградского театра оперы и балета, эвакуированного в 1941 году в Пермь (тогда Молотов) и работавшего в здании Пермского (Молотовского) театра оперы и балета. Эскизы костюмов и декораций были выполнены художником театра им. Кирова, знаменитым представителем русского авангарда Натаном Альтманом.

Два последних предреволюционных сезона Пермский городской театр арендовала труппа уже очень хорошо известного Перми антрепренера Петра Петровича Медведева, сына знаменитого Петра Михайловича Медведева, открывшего со своей труппой осенью 1879 года первый полностью оперный сезон в недавно отстроенном здании театра. 
В целом публика хорошо принимала артистов и давала театральный сбор. Но в начале осеннего сезона 1917 года, в период социально-политического кризиса, неизбежно приближавшего революцию, в общественной жизни Перми тоже происходили перемены. Театральное искусство более не могло занимать приоритетное место в интеллектуальном и культурном быте пермяков. Но театр еще продолжал работу и остро нуждался в зрителях. Для привлечения зрителей в театр Медведев придумал весьма оригинальный и, как бы сейчас сказали, креативный способ. Он напечатал анонс спектакля "Фауст", который должен был состоятся 30 октября 1917 года, на ресторанной салфетке.
Справедливости ради стоит отметить, что изобретательность Медведева не идет ни в какое сравнение с предприимчивостью руководства театра в период НЭПа. В эти годы свободной экономики для улучшения финансового положения вновь организуемого театра было принято решение о размещении на сценическом занавесе реклам торговых предприятий и фирм.

Замысел постановки "Лоэнгрина" в Перми возник в начале 1960-х годов; художник уже работал над эскизами костюмов и декораций, однако постановка не была осуществлена. Лишь спустя десятилетие, в 1972 году, не без преодоления ряда трудностей премьера состоялась. Болезнь режиссера-постановщика Иосифа Келлера, сомнения, вызванные страхом, испытываемым певцами перед вокальной неприступностью оперы, затягивали выпуск премьеры. Работа над спектаклем шла больше года.
Монументальность сценического решения нашла визуальное выражение в декорациях спектакля, созданных маститым театральным художником Владимиром Людмилиным, братом главного дирижера театра Анатолия Алексеевича Людмилина. Владимир Алексеевич закончил Мюнхенскую академию художеств, служил в Свердловском театре оперы и балета. В Пермь его приглашали довольно часто, здесь художник работал над созданием декораций и костюмов к ряду спектаклей: "Лебединое озеро" (1947), "Каменный цветок" (1949), "Князь Игорь" (1955), "Искатели жемчуга" (1971) и др. Художественное оформление "Лоэнгрина" стало последней работой художника в нашем театре. 

Каменные громады, "воздвигнутые" на сцене, закрепили, словно замкòвым камнем, космичность самого конфликта оперы, обозначенного без полутонов как столкновение добра со злом.
В музее театра сохранился фрагмент макета декорации ко второму акту оперы – Антверпенский собор, в котором должны были обвенчаться Лоэнгрин и Эльза. Деталь выполнена художником из картона и "конфетной бумаги" (фольга).

В июле 1983 года вся труппа Пермского театра оперы и балета выехала на традиционные летние гастроли. В тот год артистов принимали Томск (в июле) и Омск (в августе). Гастроли в старейшем научном центре Сибири начались "Орлеанской девой" Чайковского – редкой для советской сцены того периода оперой. В полной авторской редакции – без купюр – прозвучала "Тоска" Пуччини. Поклонники балета познакомились с последней премьерой театра минувшего сезона – балетом "Щелкунчик". В гастрольные афиши был включен балет Николая Боярчикова "Слуга двух господ" по комедии Гольдони, уже восемь лет живущий на пермской сцене.
В знак благодарности от лица общественности города представителями Томского областного управления культуры коллективу театра был вручен символический дар – панно "Томск", выполненное в технике выжигания по дереву. Содержанием панно являются основные культурные и архитектурные достопримечательности города: монумент Славы воинам-томичам в Лагерном саду, Воскресенская церковь, театр драмы, Дом с жар-птицами, Второвский пассаж и, конечно, Томский университет.
К сожалению, имя автора этой кропотливейшей работы неизвестно.

Что интересного в болванке для париков? Вытесанная из куска дерева модель головы, на которой изготавливаются парики, – как будто бы и все. Тем не менее и она имеет свою историю. Болванка, хранящаяся в музее Пермского театра оперы и балета, была рабочим предметом в гримерном цехе. На ней создавал парики легендарный в истории пермского театра художник-гример и пастижер, заведующий гримерно-парикмахерским цехом Захар Лютравин. 
Наследник театральной династии, Захар Михайлович пришел в театр в 1926 году, а на пенсию его проводили в 1971. Он был свидетелем и участником ключевых драматических событий Пермской театральной истории: формирование постоянной труппы театра в конце 1920-х, расформирование коллектива в 1941, эвакуация в Пермь Ленинградского театра оперы и балета им. С. М. Кирова, восстановление работы Пермского театра оперы и балета на родной сцене после реэвакуации Ленинградской труппы.
В период эвакуации в Пермь ленинградцев Лютравин был принят на должность помощника заведующего гримерным цехом в этот театр. Покидая Пермь в 1944 году, коллеги Лютравина из Ленинградского театра оперы и балета подарили ему… эту самую болванку. По легенде, рассказанной ими, на ней делались парики ни много ни мало для великого русского баса Федора Шаляпина.

В 1974 году в Пермском театре оперы и балета прошел фестиваль оперно-балетного творчества Чайковского. Среди гостей были сотрудники Дома-музея П.И. Чайковского в Клину. Ими в дар театру, имеющему в своем репертуаре все оперы композитора, была вручено ценное издание "Музыкальное наследие Чайковского": сводный труд, в котором собраны сведения о процессе создания всех произведений композитора, о его творческих замыслах.
Одним из основных авторов-составителей этой книги является Ксения Юрьевна Давыдова, научный сотрудник Клинского музея, внучатая племянница Петра Ильича Чайковского, со стороны отца - правнучка декабриста Василия Львовича Давыдова, со стороны матери – из рода Евдокии Лопухиной, жены Петра I. Ксения Юрьевна, хореограф по специальности, педагог, всю свою жизнь посвятила сохранению и систематизации духовного наследия своего великого родственника.
На титульном листе книги, переданной театру, рукой Ксении Юрьевны сделана дарственная надпись: "Государственному театру оперы и балета им. П.И. Чайковского флагману пропаганды сценического наследия великого композитора с пожеланием, чтобы эта книга стала "настольной" и помогла бы глубже понимать Петра Ильича, передаю наш коллективный труд от всего сердца (К. Давыдова, 12 мая 1974)".

Любопытный факт: Николай Орешкевич, ведущий солист пермского балета (1949-1964), поступив в 1925 году после школы в электромеханический техникум, начал заниматься в балетной студии при Киевском театре оперы и балета, которой руководила Ксения Юрьевна Давыдова.

Лектор Пермской организации Всесоюзного общества «Знание» и общественный деятель Валентина Соколова в марте 1972 года передала в дар музею театра весьма любопытный документ. Стихотворение-обращение к певцу, кумиру пермской театральной публики конца 1890-х годов Алексею Круглову было записано неизвестным автором в альбом сестер Бажановых, дочерей врача, заведующего госпиталем Пермского сталепушечного завода Михаила Бажанова. Валентина Георгиевна передала в музей собственноручный список этого стихотворения, сопроводив его комментарием.

 Валентина Соколова:

"Редакция "Вечерней Перми", публикуя в №559, 27.10.1970 года стихи неизвестного автора, посвященные А.Н. Круглову, сократила их. Поэтому я передаю в музей театра полный текст стихов".

Алексей Николаевич Круглов – "бархатный" баритон оперной сцены – без преувеличений сводил с ума пермских "опероманов" звучанием своего голоса, сценическим обаянием, даром перевоплощения. "Звезда" периода пермской городской театральной дирекции (1895-1902), он оставил о себе немеркнущие воспоминания. Федор Шаляпин, встретив певца в Нижегородском ярмарочном оперном театре в 1896 году, напишет: "Среди артистов был Круглов, которому я поклонялся, посещая мальчишкой Казанский театр". А некоторые современники замечали в пении, игре, мимике великого баса «что-то от Круглова». 

Алексей Николаевич прожил всего лишь 36 лет, скоропостижно скончавшись по дороге из Перми в Москву в 1902 году.

Среди разнообразия нот, хранящихся в театральном музее, привлекает внимание клавир оперы "Евгений Онегин" с ярко иллюстрированной обложкой художницы Елены Самокиш-Судковской, много работавшей в книготорговом плакате и книжной иллюстрации. Клавир издан фирмой Петра Ивановича Юргенсона между 1908 и 1917 годами.
Композитора Петра Чайковского и издателя Петра Юргенсона связывали 27 лет плодотворной дружбы. Юргенсон являлся первым издателем всех произведений композитора. Петра Ивановича, как делового человека, ничуть не пугала первоначальная непопулярность музыки Петра Ильича. Не взирая ни на что, он "издавал заведомо неприбыльные партитуры опер, балетов, симфоний".

"…Весьма желал бы, чтобы твоя вера в меня когда-нибудь оправдалась, – писал своему другу Чайковский. – Но нет никакого сомнения, что из нас двух я тебе постоянно обязан, а ты лишь несешь одни тягости".

Крупнейшее в России нотное издательство было основано Петром Ивановичем Юргенсоном в 1861 году и работало до 1918 года. Знаменитое Государственное музыкальное издательство (Музгиз) 1930-х-1950-х годов (с 1963 года издательство "Музыка") - преемник фирмы Петра Юргенсона, национализированной после революции 1917 года. Промышленный размах производства в издательстве Петра Ивановича обеспечивал невысокие цены изданий, что, в свою очередь, влияло на широкое распространение юргенсоновских нот среди всех слоев населения.

Романтическая опера Верди, созданная в 1857 году на основе либретто Эжена Скриба "Густав III" об убийстве шведского короля заговорщиками во время костюмированного бала, имела явную политическую подоплеку. Сопутствующие созданию оперы исторические события (покушение на Наполеона III) вызвали немедленную реакцию цензуры, потребовавшей кардинального изменения либретто. В итоге действие было перенесено из Швеции в Северную Америку, соответственно изменены персонажи. 
В художественном оформлении пермской постановки намек на королевское происхождение образа главного героя, пусть и превратившегося в губернатора штата Массачусетс, явно присутствует. Эмблема, украшающая бальную залу дворца Ричарда, графа Уорика, собрана из элементов, имеющих характерное геральдическое значение. К сожалению, художник не оставил воспоминаний, которые бы подсказали логику творческой мысли в процессе придумывания этой детали. Но позволим себе пофантазировать о ее значении.

Меч, находящийся в центре композиции, придуманной художником, символизирует доблесть древнего рода и готовность к защите отечества. Розы, обвивающие меч, говорят о могуществе персоны, которую олицетворяют. Копья, перекрещивающиеся с мечом, напоминают о рыцарской чести, благородстве души. Все это - классические признаки королевской персоны.
А если принять во внимание, что меч дополнительно символизирует и месть, то в эмблеме или украшении, висящем в центре бальной залы в сцене убийства Ричарда Уорика, зашифрована ни много ни мало судьба главного героя.

В музее театра хранится картонная модель эмблемы, созданная в процессе подготовки макета декораций к постановке.
 

Сезон 1937/38 годов был ознаменован 20-летием Великой Октябрьской Социалистической революции. К торжественной дате коллектив театра подготовил премьеру оперы Олеся Чишко "Броненосец Потемкин". Но сезон открывался зарубежной классикой – оперой "Кармен" Жоржа Бизе. Основной пафос этой постановки – высокий романтизм, утверждающий жизнь вопреки трагической развязке сюжета. По крайней мере именно так видел свою режиссерскую задачу постановщик спектакля Георгий Васильевич Евреинов. Художник Свердловского драматического театра Владимир Алексеевич Людмилин, недавний выпускник Мюнхенской академии художеств, по отзывам критики весьма удачно оформил эту постановку, правда, слегка увлекшись реалистическими подробностями декорации первого действия.

Афиша оперы "Кармен", подобно другим афишам этого периода, дает исчерпывающее представление о постановочной группе спектакля и составе исполнителей.

В год празднования 100-летия Пермской оперы - 1971 - коллектив театра принимал устные и письменные поздравления, подарки от коллег. Ленинградский театр оперы и балета им. С.М. Кирова передал в дар театру изделие Ленинградского фарфорового завода – скульптуру Федора Шаляпина в легендарной партии Бориса Годунова в одноименной опере Мусоргского.
Автор модели - художник Яков Абрамович Троупянский, выпускник Неаполитанской Академии художеств, Академии художеств в Санкт-Петербурге, мастер монументально-декоративной скульптуры. Специфика его мастерства нашла выражение и в мелкой пластике – в фарфоровой статуэтке Федора Шаляпина, модель для которой он создал в 1922 году. И именно эта работа сделала имя художника знаменитым. Вся экспрессия образа "преступного царя", созданного Федором Шаляпиным, выразилась в смятенной позе и скорбной мимике, скрупулезно вылепленной художником.

На сцене Пермского театра оперы и балета опера "Борис Годунов" была частым гостем. Еще в конце 1890-х годов – впервые на провинциальной сцене – в Пермском городском театре была осуществлена удачная по отзывам современников постановка оперы Мусоргского с любимцем публики Алексеем Кругловым в партии Бориса. Федор Иванович знал и очень ценил Алексея Николаевича: по мнению некоторых очевидцев в пении, игре и мимике великого баса было "что-то от Круглова".

В августе 1941 года в связи с эвакуацией в Пермь Ленинградского театра оперы и балета им. С.М. Кирова труппа Пермского (тогда Молотовского) театра была расформирована. Небольшая группа бывших сотрудников театра организовала концертный коллектив на базе филармонии, ставший основой "передвижного" театра оперы и балета, работавшего в городах Пермской области с 1941 по 1944 годы. Летом 1944 года коллектив вернулся на родную сцену и, возглавляемый директором Савелием Ходесом, начал подготовку к первому еще военному сезону на родной сцене.
Вернувшаяся в театр труппа не имела ни репертуара, ни реквизита, ни костюмов, ни времени для того, чтобы осенью открыть театральный сезон. Тем не менее открытие состоялось: 4 ноября 1944 года вниманию зрителя была представлена премьера оперы "Князь Игорь".

 
"Вчера, оперой Бородина "Князь Игорь", возобновил свою работу Молотовский театр оперы и балета. После капитального ремонта помещение театра преобразилось. Светлые краски, позолота на лепке, алый бархат, новые паркетные полы, …шелковые шторы на окнах фойэ создают уют, которого раньше недоставало.
…Присутствующие на просмотре горячо приветствовали коллектив театра. Дружными, долго не смолкающими аплодисментами встретили зрители возрожденный коллектив оперы".
                                                                                        "Открылся театр оперы и балета", 05.11.1944

В этот первый после трехлетнего отсутствия труппы сезон на сцене Пермского театра было осуществлено десять постановок, премьера – почти каждый месяц.
В постановочных цехах театра было сшито 1799 костюмов, 1000 пар обуви, изготовлено 214 париков, произведено 1500 предметов реквизита.