Фестиваль "Дягилев. P.S." сделал то, чего так долго ждали петербургские меломаны, но что никак не получалось — привез в Санкт-Петербург Теодора Курентзиса и его оркестр MusicAeterna. А с ними — мировую звезду, канадское сопрано Барбару Ханниган. За впечатлениями в Александринский театр отправился ВЛАДИМИР РАННЕВ.

В Петербурге Курентзис учился, и здесь всем — от его однокурсников по консерватории до "тандема непримиримых" Гергиева и Темирканова, в разное время ему покровительствовавших, — было ясно, что на их глазах мужает гений. Избежав неблагодарной доли вечного ассистента мариинского и филармонического худруков, Курентзис совершил рискованный карьерный кульбит, отправившись по сибирскому тракту в направлении почти гарантированного провинциального забвения, которого, однако, к удивлению недоброжелателей и поклонников дирижера, не случилось. За семь лет он сделал блестящую мировую карьеру, но самое удивительное — на пустом в общем-то месте, в За-, а теперь в Приуралье создал лучший в стране коллектив, освоившийся поначалу на ниве аутентичного исполнительства барочной музыки, а теперь конкурентоспособный в любом репертуаре. И даже когда Курентзис стоит за пультом других отечественных оркестров, всем имеющим уши понятно, что с ним они играют как-то иначе, чем не с ним. Последнее обстоятельство, кстати, — одна из причин того, что дирижера и культуртрегера Курентзиса не привечает петербургский музыкальный официоз. И вот возвращение дирижера в город его alma mater случилось. Причем самым благополучным образом — со своим оркестром и с мощной программой "Рамо-Гала".

С одной стороны, кажется странным, что в России никто еще не брался за музыку Жана-Филиппа Рамо, сегодня бешено популярную на мировой сцене, трепетную и витальную, ангельски прекрасную и дьявольски изобретательную, остающуюся настолько современной, что и теперь по ней можно учить композиторов. С другой же, это вполне объяснимо. Интернет научил нас сравнивать и выбирать, и весь мир уже успел оценить высокие стандарты исполнения Рамо, установленные оркестрами Уильяма Кристи, Филиппа Херревеге, Марка Минковски, и которые, как говорится, требуют соответствовать. Поэтому никто из несоответствующих не спешит рисковать репутацией. Ведь для начала дирижеру нужно обзавестись инструментами аутентичной конструкции, потом научить оркестрантов ими пользоваться и вообще, вооружить и увлечь их эстетикой "неистового барокко". Все это есть у MusicAeterna. "Взятие" Рамо проходило настолько обстоятельно, что Курентзис даже пригласил в Пермь одного из лучших историков барочного танца, балетмейстера Клауса Абромайта, поработавшего над пластикой музыкантов (в XVIII веке в Европе считалось, что пластика тела ответственна за характер человека, поэтому учитель танцев был едва ли не главным наставником в семьях благородного звания).

Все ждали от этого концерта мистификации, гипнотического драйва, в котором действие превосходного отточенного звука дополняется зримым проживанием дирижером и оркестрантами каждой извлекаемой ноты, их умение втянуть за собой в музыку зал. И действительно, номера из опер и балетов Рамо, грамотно расставленные по программе, без всякой режиссуры и декораций складывались у MusicAeterna в инструментальный спектакль, в котором мимика и моторика исполнителей увлекали не меньше, чем извлекаемые ими звуки. С качеством и ураганной энергетикой последних тоже все было в порядке, да и вообще, уровень игры оркестра достоин всякого уважения. Но от номера к номеру усиливалось подозрение, что чего-то во всем этом спиритуализме Курентзиса недостает, чего-то такого, что ему присуще, но тут вдруг отсутствует. И оказалось, что пьеса "Курица", сущая вроде безделушка, сыграна с невероятной ритмической, динамической и тембровой изобретательностью, а в остальных номерах, требующих еще большей филигранности в работе с балансом оркестровых групп, этого не хватает. Все как-то прямолинейно, напролом. Дело, видимо, в том, что Курентзис решил подать нам парадного, отчетно-показательного, хитового Рамо. И с каким-то, что ли, эстрадным куражом. Ну хорошо, не эстрадным, а рок-н-ролльным, но это скорее рок ранних битлов, чем более уместных для сравнения с духом Рамо битлов времен Abbey Road. Затемнения на камерных номерах и всевозможные артистические виньетки дирижера, солистов и оркестрантов визуально дополняли впечатление экстенсивной аффектации, производимой напористым характером исполнения. Которому, однако, сильно мешала глуховатая, съедающая отзвуки и обертона акустика зала. Обидно, что для первоклассных музыкантов в городе не нашлось зала, достойного их звука.

Барбару Ханниган, надо признать, мы застали не в лучшей форме. У этой техничной и стильной певицы в этот вечер не было той силы и легкости голоса, к которым мы привыкли. Но темперамент и мастерство, к счастью, не столь капризны, как голосовые связки, и потому исполненные ею арии были сделаны с бесподобным изыском и вкусом.

Но все эти впечатления — по самому придирчивому счету. Приезд MusicAeterna, несомненно, событие сезона. И когда с ярусов раздалось "Приезжайте еще", ответ Курентзиса "Если пригласите" не показался кокетством, ведь какими еще судьбами ему выпадет делать в Петербурге подобные концерты, без которых город рискует стать пусть и культурной, но провинцией.

Источник