Заключительным аккордом программы фестиваля «Дягилев. P. S.» стали гастроли балетной труппы Пермского театра оперы и балета, показавшего две работы из творческого наследия труппы «Русский балет Сергея Дягилева» — «Свадебку» Игоря Стравинского в интерпретации Иржи Килиана и «Шута» Сергея Прокофьева в постановке Алексея Мирошниченко.

Эти спектакли во многом оправдывают название самого фестиваля, балетный репертуар которого (невротический опус Уэйна Макгрегора FAR или агрессивные бои шаолинских монахов «Сутры») был весьма далек от замыслов, стиля и поисков великого импресарио.

У балета Стравинского «Свадебка» удивительная сценическая судьба — он то надолго исчезал из репертуара балетных трупп, то внезапно возрождался, напоминая о поисках и достижениях русского хореографического искусства Серебряного века. Суровая и терпкая музыка «Свадебки», впервые поставленной в 1923 году Брониславой Нижинской в труппе Дягилева, вдохновляла многих известных хореографов, среди них прославленного балетмейстера Иржи Килиана. Решение предоставить пермскому балету право поставить «Свадебку» Килиан принял не случайно: хореограф восхищен высоким техническим уровнем труппы, которая исполняет свои спектакли под живую музыку. Килиан с огромным уважением относится к самой истории пермского балета, возникшего в советские времена в закрытом индустриальном центре России.

Художник спектакля Джон Макфарлейн оформил «Свадебку» лаконично и строго — крестьянская изба сложена из крупных бревен, прочно и на века. Жизнь семейного гнезда течет по издавна установленным законам, освященным заповедями предков. Хореографические узоры балета легки и прозрачны. Дуэты Жениха (Иван Порошин) и Невесты (Инна Билаш) светились радостью, застенчивой скромностью. Хореограф избегает традиционного налета драматизма и наполняет спектакль светом и чистотой чувств героев. Каждый эпизод балета метафоричен, пластические сочетания тел танцовщиков напоминают то иконописные полотна, то вольные, раскрепощенные полеты птичьей стаи. Юмором пронизаны танцы кордебалета. Тонко, без малейшего намека на вульгарность создан финал балета: раскрываются тяжелые створки дубовой двери, и перед зрителем возникает спальня, едва освещенная мерцанием свечей, куда входят новобрачные. И как обет звучат в хоре, сопровождающем спектакль, слова жениха: «Ах, ты душка женушка, поживем мы с тобой, харашинушка, чтобы люди нам завидовали».

Балет «Шут» — редкое явление на балетной сцене. Впервые поставленный в труппе Дягилева в 1921 году балетмейстером Тадеушем Славински в великолепном оформлении выдающегося художника Михаила Ларионова, балет был надолго забыт в отличие от музыки Прокофьева, которая нередко исполняется в форме сюиты из балета.

Алексей Мирошниченко, выпускник Академии русского балета им. А. Я. Вагановой, художественный руководитель пермского балета, взялся за трудную задачу — возродить забытый шедевр. Суть забавной сказки ясно обозначена на расписном аванзанавесе Михаила Ларионова: «Русская сказка о том, как молодой шут надул семь старых и глупого купца». В хореографическом решении Мирошниченко много живого, талантливого, остроумного, проявлен хороший художественный вкус. Известно, что музыка Прокофьева нелегка для танца, но хореограф отанцовывает каждый ее такт, визуальные пластические картинки мгновенно сменяют одна другую. Эпизоды балета — проделки Шута, кукольные драки, семейные свары — основаны на остроумном сочетании классического и народно-характерного русского танца. В роли Шута великолепен Александр Таранов. Превосходно владея техникой, он говорит со зрителем метафорами поз и движений, мимики и пластических пауз.

В «Шуте» Мирошниченко заявил о своем пристрастии не только к танцу как таковому, но и к балетному зрелищу, где синтезируются самые разные средства выразительности — гротеск, эксцентрика, буффонада. Хореограф создал балаганный лубок, веселый, яркий, который надолго запомнит петербургская публика.

Игорь Ступников | Санкт-Петербургские ведомости