25 марта 2015 года Леонард Вюст посетил первый симфонический концерт в рамках Фестиваля в Люцерне в преддверии Пасхи. Состав исполнителей: внезапные изменения в программе по причине болезни певицы Надежды Кучер (сопрано); musicAeterna / дирижер Теодор Курентзис; концертная программа: Жан Филипп Рамо (1683—1764)

Предварительная информация: Уже в фойе все обсуждали и рассказывали друг другу, что сопрано Надежда Кучер, которая должна была быть солисткой предстоящего концерта, достаточно серьезно заболела, была вынуждена остаться с температурой 40 градусов в постели и, таким образом, не могла выйти на сцену. Эту информацию в зоне для прессы мне с точностью подтвердила главный фотограф Фестиваля в Люцерне Приска Кеттерер. Поэтому в программу срочно были внесены изменения, и в итоге мы узнали, что на сцене будут представлены произведения Жана Филиппа Рамо (1683—1764). В скором времени мы получили новые программные листы от Нины Штейнхарт, ответственной по работе со СМИ.

Эта новость в некоторой мере ввела меня в замешательство, поэтому я тут же схватил программу и тщательно изучал ее до самого открытия концертного зала для зрителей (за полчаса до начала концерта): информацию о композиторе и его произведениях, которые будут исполнены во время концерта, биографии главных действующих лиц.

В результате я пришел к выводу, что мне следовало ближе познакомиться с творчеством Рамо, так как я весьма недооценивал его как композитора. Позже я раскаялся и признал, что его произведения — настоящие шедевры, и прежде всего — благодаря их исполнению этим волшебным (да, другого определения я не могу подобрать) ансамблем из ранее не известного мне города Пермь, расположенного в предгорье Урала на реке Кама (около 1150 км от Москвы).

Рецензия Леонарда Вюста на концерт

Директор фестиваля Михаэль Хефлигер лично объявил об изменениях в программе и указал на то, что к таким случаям следует быть хорошо подготовленными. По договоренности с ответственным за музыкальную составляющую (в данном случае — с Теодором Курентзисом) была выбрана и утверждена новая программа. В этот раз было решено вычеркнуть всю первую часть программы — Бранденбургский концерт № 3 и кантата «Мое сердце обливается кровью» Иоганна Себастьяна Баха (1685—1750) — и полностью посвятить концерт творчеству Рамо.

Хефлигер был уверен, что публика, несмотря ни на что, получит незабываемое удовольствие от этого необыкновенного концерта. То, что он оказался прав, было ясно с первых минут. В зале царила полная темнота, когда на сцену вышли музыканты ансамбля musicAeterna. В свете двух маленьких ламп, после того, как был установлен дирижерский пульт, зазвучали флейта, скрипка и лютня. И тут на сцене появился дирижер и основатель оркестра (с 2004 года), грек Теодор Курентзис (родился в 1972-м). Этот момент был по-настоящему магическим и загадочным.

По ходу концерта зал и далее был погружен в полумрак. Но это не создавало музыкантам препятствий, и они провели через эту темноту свет барочных композиций Рамо. Примечательно, что виолончелисты и альтисты исполняли всю программу стоя, их тела были полностью задействованы; язык их тел был так же блистателен, как и язык их музыки. «Дервиш» за пультом, иногда жестикулируя, затем элегантно пританцовывая, давал импульсы своим «подопечным». В зале всё шелестело, и все присутствующие полностью осознавали, что в этот вечер происходит нечто неповторимое.

Один кульминационный момент за другим, которые создавали «вечные» музыканты ансамбля musicAeterna. Публика была озадачена и увлечена тем, как проносился по залу этот ураган чувств. И когда музыканты уходили со сцены на антракт всё так же — в темноте, по отдельности и украдкой, взволнованная и возбужденная публика провожала их аплодисментами. Непрекращающаяся волна аплодисментов, крики «Браво!» привели к бурной овации. Даже обычно уверенный в себе, знаменитый Теодор Курентзис казался смущенным. (Композиции на бис уже перед антрактом?)

Это был абсолютно незабываемый концерт

Постепенно слушатели осознали, что сейчас должен быть антракт, и отпустили музыкантов на заслуженный перерыв. Восхищенные, они с волнением обсуждали в фойе Центра культуры и конгрессов увиденное и услышанное и затем с нетерпением возвращались в зрительный зал. «Вечные» музыканты продолжили свое выступление с тем же воодушевлением. После короткого вступления поперечной флейты, двух скрипок и лютни, пока все музыканты занимали свои места, произведения Жана Филиппа Рамо превратились в музыкальное явление уже в стиле рококо.

Узнавался блеск «короля-солнца», версальских шато и садов. Малая форма сменялась диктантом, в какой-то момент Курентзис расслабленно садился на пол сцены, чтобы затем вновь исполненный энергии принять скипетр. Его действия мне сильно напомнили главного героя кинофильма «Амадей» Милоша Формана, который безудержно вертелся, его волосы развевались, он был коварен и грациозен в движениях; чувствовалось, что каждая частица его тела существует в унисон с музыкой. Почти экстатическое и неслыханное (и потому такое прекрасное) единение с музыкой и самим собой перед публикой.

Очарованные, загипнотизированные звуком и ошеломленные, зрители не верили, что это действо когда-то может закончиться. Но всё прекрасное не может длиться вечно, и артисты ансамбля, преимущественно очень молодые люди, смогли отлично передать приближающийся конец. То, что происходило потом, удивило даже самих посетителей концерта, например, сидевшего рядом со мной чилийца, который только мотал головой и не верил своим глазам.

Публика неистово аплодировала стоя и требовала исполнения на бис. Курентзис взял литавру и начал продвигаться с ней через ряды оркестра, мягко подшучивая над музыкантами и флиртуя с публикой. Случилось то, что и должно было случиться: публике было мало услышанного, и она аплодисментами требовала, чтобы артисты вернулись обратно на сцену. После двух композиций на бис вновь последовали овации стоя. Чувствовалось, что музыканты в той же мере наслаждаются происходящим, что и зрители. В конце концов, все покинули место действия и нырнули обратно в реальный, тривиальный собственный мир.

Итоги и послесловие

Я всегда думал, что «дервиши» родом из Турции, но, очевидно, они есть и в других местах. Теодору Курентзису было дозволено в тот момент стать единственным греком, перед которым безальтернативно (как бы сказала Ангела М.) преклоняются даже немцы. Это было чествование не самого известного композитора. Я осмелюсь сказать, что отсутствие Надежды Кучер из-за болезни обернулось удачей. 

Леонард Вюст