Об этом не осмеливался мечтать даже сам Караян: компания Sony записывает в российском городе Перми цикл произведений Моцарта. Его звездой стал греческий дирижер.

Список его постановок впечатляет: «Реквием» Моцарта в Новосибирске, «Макбет» Верди на сцене Парижской оперы, «Дидона и Эней» Пёрселла вскоре в Берлине, первое сценическое исполнение оперы Мечислава Вайнберга «Пассажирка» на фестивале в Брегенце, Равель с музыкантами Мюнхенской филармонии, Сибелиус с оркестром Северогерманского радиовещания, Шостакович с камерным оркестром имени Малера, «Леди Макбет» на сцене оперы Цюриха и опера Стравинского «Персефона» в Королевском театре в Мадриде. Только из Sacre du printemps («Весны священной») в юбилейном 2013 году в Манчестере и на международном театрально-концертном фестивале Ruhrtriennale ничего не получилось, ввиду огромных, не воплощаемых в реальность мечтаний театрального режиссера Ромео Кастеллуччи. Пока так.
 
Но между тем на всех возможных, достаточно престижных музыкальных мировых площадках за дирижерским пультом стоит худой грек с большим носом, бледный, с развевающимися волосами, с удовольствием носящий плащ графа Дракулы с разлетающимися рукавами, и кажется, что он подчиняет себе оркестр искусными движениями, собирает и высвечивает самые разнообразные музыкальные краски.

Фигаро с мороза

Без сомнений, Теодор Курентзис, афинянин, хорошо приспособившийся к российскому холоду, очаровывает. После небольших и малоизвестных звукозаписывающих компаний к нему обратилась Sony Classical. Компания имеет на него большие планы: симфонические версии «Весны священной» и «Свадебки» уже записаны и даже проделана студийная работа. Глобальный игрок, и по сей день управляющий  музыкально-театральным архивным наследием CBS Columbia Mas-terworks, RCA, Ariola, BMG и немецкой компанией Harmonia Mundi, в этот раз поехал, конечно, за записями нового цикла произведений Моцарта — Да Понте ни в Зальцбург или Вену, ни даже в Мюнхен, Милан, Париж или Берлин, он привез техническую группу в Пермь — город, открывающий путь на Урал, самый восточный миллионный город в Европе. Что же бы на это сказали Караян, Вальтер Легге, Карл Бём, Невилл Маринер и даже сам Николаус Харнонкорт?  В далекой России оркестр, настроенный на 415 герц, струнные инструменты и бесклапанные рожки и трубы, превосходно звучащие и поражающие виртуозностью при температуре -20°C. Деревянные духовые и впечатляющее нон-вибрато в предгорье Урала. И ко всему этому рыжеволосая и недосягаемо высокая на своих высоченных каблуках Симона Кермес, примадонна, Crazy Queen of Baroque с черепом на кольце, королева барокко с саксонским акцентом, даже принявшая православие ― все для Курентзиса ― стала дивой, исполняющей Моцарта в манере, нисколько не напоминающей Шварцкопф.

И, наконец, началась запись Cosi fan tutte. Еще раз все переводят дух, неумолимо разбирается каждый такт, отрабатывается снова и снова, и при этом чувствуется, как важно жить, парить, пульсировать  этой сыгранной музыкой. Теодор Курентзис еще более сосредоточен; в конце концов, он хочет такого Моцарта, который заставляет думать, но при этом поднимает в воздух, который очаровывает и не отпускает, который ясен и которого не понять.

Дорабелла в унтах

Тот факт, что Малена Эрнман в этой звучащей атмосфере юга, играя Дорабеллу, обута в меховые сапоги, Симона Кермес в роли Фьордилиджи ― в перчатках, и даже молодой Константин в роли старого циника, кутается в теплый пуловер, в этой раз это не замысел режиссера, а перепады температур за окном и в теплом театральном зале. Затем подходят так же тепло одетые Кеннет Тарвер в роли Феррандо, Кристофер Мальтман (Гульельмо) и Анна Касьян (Деспина), похожая на грузинскую Чечилию Бартоли. В этот день много репетируют, так как в Перми, за 3000 км от Вены, города первого сценического исполнения, и за 1000 км от Москвы время тоже деньги.  В 2012-м здесь начали работу с  показанной сейчас «Свадьбы Фигаро», в 2015-м трилогия должна завершиться с появлением оперы «Дон Жуан».

Наряду с месторождениями медной руды и металлургической промышленностью у провинциальной метрополии  Перми есть также и знаменитый сын ― импресарио Сергей Дягилев, основоположник Русского балета.

Тем не менее открытый в 1870 году оперный театр назван именем известного композитора, родившегося недалеко от Перми, — П. И.Чайковского. Во время Второй мировой войны сюда была эвакуирована труппа Санкт-Петербургского Мариинского театра, и некоторые певцы, музыканты и танцовщики остались здесь в качестве руководителей. Пермский театр оперы и балета, после Московского и Санкт-Петербургского, а также театра в Новосибирске, теперь относится к числу самым значительным сцен России. Долгий путь для компании Sony оказался ненапрасным.

Так как звукозаписывающая компания оплачивает только работу певцов и дирижера, (специально для этого случая привезенных), то  оркестр, хор и помещения предоставляет театр: на две недели в январе здесь практически все было перестроено, балет отправлен на гастроли. В зрительном зале с установленными креслами, с несколькими микрофонами, оркестр образует круг вокруг дирижера, солисты и хор располагаются на сцене перед закрытым занавесом. При звукозаписи все должны быть в наушниках, Курентзис хочет, чтобы каждый слышал себя, как из динамика.

Жесткие репетиции, изящное пиано

В соседнем помещении разместились пульты техников. В не очень теплом репетиционном помещении под крышей каждый день с одиннадцати до часа ночи без перерыва отрабатывается с концертмейстером секстет Моцарта. В обитой плюшем комнате дирижера, где постоянно готов самовар с чаем, Теодор Курентзис в перерывах принимает гостей.  Такая обстановка почти напоминает ранние девяностые, когда готовилась запись серии пластинок Philips в Санкт-Петербургском Мариинском театре с дирижером-звездой Валерием Гергиевым в закрытом театре в стиле барокко, в условиях, которые не одобрил бы профсоюз.

Греку 41 года от роду очень нравится в России не только потому, что он учился здесь и стал одним из последних выдающихся учеников легендарного дирижера из Санкт-Петербурга Ильи Мусина.  Здесь, как нигде, понимают его жесткий характер. Все здесь являются крепостными на службе композитора. Даже давно отработанную, много раз проигранную «Дидону и Энея» Курентзис поздней ночью отшлифовывает такт за тактом со своим хором musicAeterna, который он создал, так же как и оркестр.  Звучание аккуратно и изящно, плавно, в чарующем пиано. Теодор Курентзис мог добиться успеха на Западе, но остался в России.  В Перми он, его музыканты, вместе с другим дирижером, хором и оркестром, финансируются губернатором и нефтяным концерном.

Его работа — это не только дородная классика, но одновременно и старинная, и современная музыка. И в то время, как он под влиянием таких значительных деятелей искусства, как Жерар Мортье, должен был постоянно ограничивать свои выступления на Западе, благодаря редким появлениям его известность только возрастала, а в Новосибирске, где он возглавлял оперу с 2004 по 2010 год, он основал параллельно и свой оркестр старинной музыки.

Он может помериться силами с лучшими фигурами западного музыкального мира. И с новой постановкой «Фигаро» Курентзис и его коллектив, конечно же,  занимают свое место.

Свежая кровь

Замечательный день Моцарта.  Живость, подвижные темпы,  резкие акценты и безусловная воля вокруг человеческой честности до последних нот речитатива ― все это отличает новую «Свадьбу Фигаро». Дирижер и оркестр демонстрируют сильные преимущества нового старта русского цикла Моцарта — Да Понте, вся воля музыки, исполняющейся строго по историческим канонам, исходит от дирижерского пульта.  Большинство певцов, не известных широкому кругу зрителей, играют сильные роли, хорошо различимые по тембру и сложению. Как благородная шоколадная глазурь, обволакивает тонкая вокальная игра красок Симоны Кермес в роли Графини.

Маттиас Зилер | Rondo