У новичка в «команде Теодора Курентзиса» — исполнительного директора Пермского театра оперы и балета Андрея Борисова — каждый день новые открытия и нештатные ситуации. Надо разобраться с сорванной ветром крышей, с ценами на билеты, с «клонами» сайта театра и бюджетным финансированием. Наконец, надо определиться со стратегией развития не только театра, но и каждого из его коллективов.
— Помню, когда я довольно много лет назад спросила одного из ваших предшественников на директорском посту Анатолия Пичкалёва о его первых впечатлениях в этой должности, он с огромным раздражением рассказал о том, что не успел приступить к работе, как рухнула часть лепнины с бокового балкона и пришлось разбираться с этой нештатной ситуацией. У вас не было таких неприятных сюрпризов в первое время работы?
— Как раз накануне исполнения Реквиема Моцарта оркестром MusicAeterna сильным ветром снесло крышу с колосниковой части — прямо над сценой. По иронии судьбы, у нас в этот момент как раз шло совещание о ремонте крыши! К счастью, удалось быстро и профессионально отреагировать на ситуацию: мы не отменили ни одного концерта или спектакля. В настоящее время крыша полностью отремонтирована, в этом нам помог наш учредитель — Министерство культуры Пермского края.
Вообще, у меня ни дня нет без сюрприза. Например, вдруг начинают звонить московские журналисты, интересуются, почему такие высокие цены на Реквием Моцарта в рамках московского тура оркестра MusicAeterna под руководством Теодора Курентзиса — до 80 тыс. руб. в интернет-пространстве и до 120 тыс. руб. на «чёрном» рынке в день концерта? И это за 60 минут музыки!
— Действительно, почему?
— Можно сказать, что так востребован сегодня в России Реквием Моцарта. Это показатель в том числе и духовной составляющей развития общества, тех вопросов, что люди задают себе. А можно и по-другому: смыслы, заложенные Моцартом в своё произведение, максимально обнажаются и резонируют современности в трактовке Теодора Курентзиса. Отсюда и такой ажиотаж…
Между тем цены были установлены по договорённости с Московской филармонией и находились в развилке от 5 до 15 тыс. руб. Конечно, и это сумма немалая. Однако спекулянты не только скупили все билеты, но и пошли дальше, проявив незаурядность — они создали сайт — клон официального сайта филармонии и через него продавали билеты по завышенным ценам — от 20 до 80 тыс. руб.
Это для нас очень неприятный инцидент. Теодор Курентзис часто говорит о том, что не строит башню из слоновой кости для элиты, его цель — расширять аудиторию серьёзной музыки, привлекать молодёжь, воспитывать музыкальный вкус у максимального числа самых разных людей, и подобные случаи, конечно, очень бьют по репутации театра, представляют его недемократичным. С этим надо бороться! Театр, в частности, вышел в Госдуму с инициативой ограничить действий билетных спекулянтов.
Вообще, моя задача как директора — сделать цены на билеты предельно доступными для зрителя.
— Неожиданно! Разве ваша задача не состоит в том, чтобы сделать театр максимально зарабатывающим и финансово независимым?
— Это, между прочим, многосоставной философский вопрос.
Если мы будем продавать только дорогие билеты и рассчитывать только на состоятельных людей, мы рискуем получить снисходительный и неэнергетичный зал, где зрители будут сидеть с холодным носом и ждать: «Я заплатил большие деньги, ну-ка, сделайте мне шоу». Это как на гастролях Шаляпина в Нью-Йорке, где публика была разочарована концертом: люстра не рухнула от силы голоса разрекламированного русского баса, и все зрители уцелели.
Артистов такое отношение совсем не греет, не заряжает! Удача концерта зависит от зрителей. Зрители должны быть… разные, по-разному мотивированные. Вот почему в Пермском театре оперы и балета всегда есть билеты по разным ценам, рассчитанные на разных зрителей. Перед важными концертами всегда есть открытые репетиции, мы продаём доступные билеты на сдачи спектаклей перед официальной премьерой. Всё для того, чтобы зритель, который приходит в театр из любви к искусству, а не из соображений престижа, получил возможность побывать на концерте или спектакле, а артисты получили заряд энергии от преданного зрителя.
Но дело ещё и в том, что ждать, чтобы театр стал самоокупаемым — это утопия, так не бывает. В Европе нет оперных домов, которые полностью бы зарабатывали на все свои нужды. Есть, конечно, самоокупающиеся труппы — небольшие, мобильные, в основном балетные или театры мюзиклов. Наш балет вполне мог бы стать коммерчески успешным, но мы все понимаем, с какими издержками это связано. Это совсем не то, что нужно зрителям Пермской оперы. У нас — особая миссия, мы должны понимать, что работаем для людей, а не исключительно деньги зарабатываем.
В общем, задирая цены на билеты, мы бы только навредили нашему театру, нашим зрителям.
— Но у вас действительно самые высокие цены среди театров города.
— На репертуарные спектакли — нет. Порядок цен тот же, что и везде в Перми. Высокие цены только на уникальные события. В прошедшем сезоне самым дорогим был балетный вечер с участием двух мировых этуалей — Дианы Вишнёвой и Натальи Осиповой, а их работа стоит очень дорого. Интерес к этому событию был чрезвычайно велик, зрители ехали со всего мира. И, несмотря на действительно дорогие билеты, они были раскуплены за 40 минут. Я просто не представляю себе, что было бы, если бы билеты были дешевле…
— Тогда как вы представляете себе свою роль в финансовом обеспечении театра? Грубо говоря, для чего вас пригласили на эту работу?
— Надо понимать, что масштаб задач, которые ставит перед нами Теодор Курентзис, — не регионального масштаба и даже не российского, а мирового. Мы не рядовой театр, мы — из ряда вон!
Сегодня в дополнение к бюджетному финансированию мы успешно привлекаем спонсорские средства; а вот инвестиционных потоков — почти ноль, их надо сюда завести. Нам необходимо сбалансировать инвестиционные и спонсорские финансовые потоки. Да и увеличить спонсорские вливания нам бы не помешало. Мы должны продолжить грамотное выстраивание гастрольной политики: будучи очень востребованными в Европе, мы не должны забывать и об Отечестве. Это должно помочь нам заработать. Сейчас мы стремимся к коллаборациям со звёздами балета не только ради одноразовых событий вроде премьеры балетов Стравинского. У нас прекрасная балетная труппа, отличный кордебалет, замечательные солисты, но пока нет звёзд мирового уровня. Если такие звёзды отправятся с нами в турне, то гастроли пройдут по главным площадкам Европы. Думаю, многим инвесторам это будет интересно.
Известно, что состоятельные люди не дают деньги на «театр вообще»: они хотят, чтобы их имена ассоциировались, например, с каким-то известным коллективом, и на этот коллектив готовы жертвовать деньги. Моя задача — обратить внимание наших партнёров на все коллективы театра: это два оркестра, два хора, балетная и оперная труппы — чтобы они стали привлекательны для спонсоров. А маэстро Курентзис в свою очередь стремится к тому, чтобы качество абсолютно всех продуктов театра было одинаково высоким.
Если это удастся, я буду счастлив! И артисты тоже. Только в этом случае удастся выровнять средний уровень зарплат в разных коллективах, ведь сейчас — и это не секрет — артисты, выполняющие одну и ту же работу, но в разных коллективах, зарабатывают по-разному, и это очень раздражает. Добиться равновесия в уровне оплаты удастся только тогда, когда мы добьёмся одинаковой успешности, одинаковой престижности. Недавно у меня состоялся долгий, откровенный и порой болезненный, но очень добрый разговор с Большим симфоническим оркестром. Там много талантливых музыкантов, и они все любят свою работу, но… есть над чем работать, и у нас уже разработан план развития этого коллектива.
Больная тема для театра — условия, в которых работает балетная труппа. Они просто недопустимые. С этим надо что-то делать, не дожидаясь строительства новой сцены, и уже есть определённые идеи.
— В связи с этим не могу не поинтересоваться состоянием процесса проектирования новой сцены…
— Пока могу только сказать: уверен, новая сцена будет. У нас столько векторов сошлось в этой точке: острая необходимость для театра, пассионарная энергия его худрука, взаимопонимание с учредителем — Министерством культуры Пермского края, связи и возможности нового главы региона… Максим Решетников — интеллигентный руководитель, он часто бывает в театре, причём не только на статусных событиях. И он заинтересован в развитии театра и в строительстве новой сцены в частности.
— Как складываются ваши отношения с со-директорами — Галиной Полушкиной и Марком де Мони?
— Очень хорошо! Все мы занимаемся общим делом. Я благодарен Галине Кирьяновне, что она осталась в театре в статусе директора по строительству новой сцены и помогает мне. Галина Кирьяновна активно ездит в командировки, недавно была в Берлине на выставке новых театральных технологий. Мы все — команда Теодора Курентзиса, мы должны быть едины и работать на благо театра.
Марк де Мони тоже остаётся в нашей команде. Он очень помог мне в первое время, «вёл» меня как начинающего директора. Помогает и сейчас. Мы говорим на одном языке: мы ровесники, оба с гуманитарным образованием, одинаково понимаем искусство. Я постараюсь сделать всё для того, чтобы он приезжал сюда чаще. Есть вещи, в которых нужны его уникальные компетенции. Сейчас он работает над новой репертуарной сеткой и будет продолжать работать впредь. А ещё есть Международный Дягилевский фестиваль, который немыслим без него. Марк не только мой советник, но и друг. И я счастлив этому обстоятельству!
— А как в целом складывается ситуация на новой работе? Не каждый решился бы на такую «пересадку кожи», как вы…
— У нас отличный коллектив, и он хорошо меня принял. Знаете, говорят, что театры — «сундуки с гадюками», «серпентарии единомышленников»… Это не про нас. У нас нет времени на глупости: все увлечены своей работой. Я удивился: даже в балетной труппе нет острого соперничества, борьбы амбиций, дедовщины… Здесь всё достаточно комфортно.
— Какие ещё мечты есть у вас как у директора? Может, не самые глобальные, а такие… человеческие?
— Вот посмотрите на стены директорского кабинета: здесь только фотографии зданий театра. Я хочу, чтобы здесь висели портреты людей, которые в разные годы украшали театр и сделали его таким, каков он сейчас. Многие из этих людей живы, например, легендарная звезда Пермской оперы, великолепная певица и просто красавица Лилия Соляник. Я не застал её на сцене — когда я начал ходить в театр, она уже не пела, но даже я знаю её как легенду. Я хочу, чтобы она вернулась в театр как один из его символов, хочу устроить ей шикарный бенефис, творческий вечер-посвящение.
Или наш легендарный благородный бас — Владимир Елин, которому исполняется в этом году 85 лет. Он ведь ещё и выдающийся педагог, который воспитал множество певцов!
Эти люди должны быть вместе с нами.