I. Классика 

Во II-м туре согласно регламенту конкурсанты исполняют фрагменты классического балета и номера, поставленные  современными хореографами. Если отсчитывать историю классического балета со времен Бошана и Новерра, то выйдет более трех столетий, в течение которых формировались каноны и критерии оценок, позволяющие судить об исполнительском мастерстве.

Участники прошедшего этапа соревнования показали, что в целом неплохо выучены и в изрядной степени владеют техникой. Хотя непонимание того, что со сцены необходимо нести нечто большее, чем физкультурные упражнения, пусть даже  превосходно поданные, лишает танец художественной ценности.

Что же говорить, если то и дело приходится с заметным усилием преодолевать коварные детали техники? А таковых в эффектной вариации из «Grand pas classique» Обера-Гзовского хоть отбавляй. Участница младшей группы Анастасия Купцова (Уфа) постаралась показать в соло, которое покоряется отнюдь не всем опытным балеринам, все, на что способна. С учетом молодости выступила четко, ритмично, музыкально. Однако результат мог быть выше, представь девушка что-нибудь более подходящее своему возрасту. Старшей землячке и тезке Купцовой Анастасии Каплиной, уверенной ощущающей себя в танце, не помешало бы чуть сократить preparations в вариации Медоры из «Корсара».

Вряд ли можно считать успешными исполнение Анной Налимовой (Магнитогорск) вариации Жанны из балета «Пламя Парижа»,  а Камиллой Галиевой (Казань) — соло Китри из IV акта «Дон Кихота». Несколько лучше показался Максим Просянников (Нижний Новогород), обратившийся к партии Джеймса из «Сильфиды». Веронике Нечаевой не хватило бойкости в освоении текста Джанины из балета «Наяда и рыбак», в чьей образной основе лежит танец английских моряков — матлот (фр. matelote, от matelot — матрос). Здесь нужна особая лихость, а хлопки одной ладони о другую имеют характерную стилистическую особенность, и ее следует отточить.

Не стану утверждать, что Денис Гайноченко (Челябинск), взявшийся за мазурку из фокинской «Шопенианы», не понимал, с чем вышел на сцену. Златовласый юноша с ангельской внешностью легок, как ветерок. В вариации с лейттемой pas gala и assemblé сложной тем, что постоянные demi-plie сильно сажают на ноги, конкурсант сохранил авторский текст. Правда, коленопреклоненную финальную позу заменил вертикальной. По замыслу Фокина Юноша — поэт (художник, музыкант), так что чуть больше романтической одухотворенности пошло бы молодому танцовщику на пользу.

Чересчур медленная фонограмма вариации из «Павильона Армиды» сдерживала Ульяну Фатьянову (Челябинск). Вынужденные люфты между движениями разрывали пластическую кантилену и снижали плавность танцевальной речи, одновременно отражаясь на общем впечатлении от выступления. 

С техникой вариации «Сванильды» из «Коппелии» Софья Антонова справилась и увенчала ее размашистым кругом tours piqués, чередуя их с chàine. А вот на руки и висячие локотки артистке и ее педагогу, полагаю, стоит обратить внимание.

Два пермских артиста Кирилл Жигулин (вариация из pas d`esclave «Корсара») и Лев Швирид (вариация Люсьена из «Пахиты» Леонида Лавровского в редакции Ю. Бурлака) выступили примерно одинаково. Кирилл не вполне сдружился с пластическим legato, собирающим движения и придающим танцу завершенную форму. Лев протанцевал с невозмутимым спокойствием на лице, никак не откликнувшись на извивы настроения, диктуемые музыкой. Пермяк Сергей Угрюмов показался в вариации Раба («Корсар») чисто, но внятного образа тоже, увы, не создал.

На первые позиции вышли  решительная якутка Алисия Пак, внутри которой словно работал мощный двигатель, кидающий в динамичные прыжки вариации Лауренсии, и турчанка Дога Су Акташ, излучавшая солнечную теплоту в вариации Китри. С ними в ряд встал и Иван Одинцов из Якутска, чей бог ветра Вайю ловко играл  разрушительными силами природы. С истинно балеринским шиком и элегантным щегольством исполнила вариации Гамзатти из «Баядерки» москвичка Варвара Терешина. Достойную конкуренцию ей составили пермячка Вероника Стерхова,  хрустальной чистотой наполнившая соло Гебы из «Пробуждения Флоры» Ю. Бурлака, и две уфимки: Алиса Алексеева, достойная похвалы за sissonnes  fermée Авроры  («Спящая красавица»), и Разиля Мурзакова, выступившая в вариации Невольницы из pas d`esclave «Корсара». Москвичка Алеся Лазарева «рассказала» историю, заставив лиричным танцем сопереживать душевным страданиям Никии («Баядерка», хореография Наталии Макаровой).

Безусловно, балет «Анюта», поставленный Владимиром Васильевым — chef-d'œuvre нашего времени, уже вошедший в театральную хрестоматию. Однако Генрих Райник, великолепно воссоздавший портрет  Модеста Алексеевича, поставил в тупик членов жюри, вынужденных оценивать этот замечательный своей выразительностью гротескный фрагмент спектакля в разделе классической хореографии.

Яркие впечатления произвели три участника: Георгий Болсуновский (Красноярск), реабилитировавший себя вариацией Базиля из «Дон-Кихота»; Сергей Букатин из Саратова, подтвердивший успех выступления в первом туре прекрасным вращением, безупречными doubles tours en l’air с выходом в фиксированный arabesque — при эмоциональной пылкости и восторженном пребывании на сцене;  пермяк Георгий Еналдиев, выбравший идеально подходящую своей индивидуальности вариацию Армена из балета «Гаяне». Артист парил над сценой, как горный орел, наполнял танец точной графикой, обжигал шквалом эмоций взрывного кавказского джигита. Тут абсолютно не стоило волноваться о том, что какой-то технический элемент будет сорван. Приливом  бурлящих чувств, выраженных пластикой, Еналдиев подчинил себе зрительское внимание без остатка. 

Завершив классическую программу II тура конкурсанты перешли к следующей части программы — современной хореографии. 

Александр Максов, член жюри прессы

II.Современная хореография

На второй тур «Арабеска» прошло 37конкурсантов: 17 из младшей группы и 20 — из старшей. Поскольку по условиям конкурса на втором туре помимо классической вариации исполняется современная хореография, было показано 37 номеров. Рассказ обо всем увиденном занял бы десятки страниц, да в этом и нет необходимости. Отметим главное. В целом исполнительский уровень оказался достаточно высок, что не удивительно, ведь основное направление конкурса — классический танец, а на второй тур прошли  наиболее подготовленные в этом направлении участники. Должно быть, такие специалисты современного танца, как Александр Могилев и Алексей Расторгуев (вошедшие в состав жюри конкурса), были слегка  разочарованы, ибо наиболее близкими эстетике современного танца оказались разве что два  номера, превосходно исполненные Георгием Еналдиевым («Попутчик») и Георгием Болсуновским («Повесть»). Как правило, основой хореографии оставалась классика, сдобренная несколькими телодвижениями из арсенала современного танца. 

Как и на предыдущих «Арабесках», подтвердилось неписанное правило: качество исполнения (а оценивалось именно оно) зависит от уровня хореографии, обладающей осмысленной композицией. Само наличие внутренней логики в композиции заставляет исполнителя думать, понимать и выражать смысл танцуемого. Какой бы лексически насыщенной ни была хореография, без драматургического стержня она превращается в  набор случайных движений. Такой стержень — более или менее прочный — наблюдался в дуэтах, повествующих о непростых взаимоотношениях партнеров. Здесь особенно убедили Алисия Пак, Иван Одинцов («Сказка»), Мария Банникова и Лев Швирид («Мой Данте… Моя  Беатриче»), Вероника Стерхова и Артемий Макаров («Я тебя не люблю»), Ксения Абдулкаримова и Георгий Стельмах («Метелица»), Дарья Чугунова и Лев Копылов («Отражение обещаний»), Вероника Нечаева и Максим Просянников  («Подсознание»), Ульяна Фатьянова и Денис Гайноченко («Ангелы Вероны»).  

Неправдоподобной красотой линий, одухотворенностью танца поразила хрупкая, гибкая, «бестелесная» Валерия Кузнецова в дуэте с Олегом Мангадаевым («На вершине все пути сходятся»). Стоит отметить и номера «бесконфликтные», где герои не выясняют отношения, а просто радуются общению друг с другом, пребывая  в совершенной гармонии. Это бессюжетное «Венчание» и театрализованная композиция «Be Italian!» В первом Алиса Алексеева и Шота Онодера (выступающий вне конкурса) весело и непринужденно манипулировали цветком — символом грядущего счастья.  Во втором Софья Антонова и Сергей Букатин разыграли поучительную историю. Сочинителя, зашедшего в творческий типик, вывела из ступора, закружив в вихре тарантеллы, его резвая возлюбленная (или заботливая муза?). Пускай отмеченные  номера не блещут оригинальностью, само намерение обратиться к «легкому жанру» похвально, ведь, как известно, этот жанр  нуждается в предельной  изобретательности и потому считается особенно сложным. 

Немалые трудности предъявляет сольный номер, где исполнитель остается один на один с публикой. Завладеть вниманием зрителей и заинтересовать самих исполнителей может неординарная идея, выразительный образ, словом — вполне конкретная задача, мастерски воплощенная в композиции. Таких номеров мы видели немного, но именно в них отличились исполнители. К уже названным Еналдиеву и Болсуновскому прибавим Варвару Терешину («Маска»), Ульяну Синетар («Умереть и не встать»), Разилю Мурзакову («Нет его и не было»), Сергея Угрюмова («Пианист»), Клемана Гийома («Libertango»).
 
Высший бал можно поставить двум исполнителям. Ангелина Карамышева («Цветочная проснулась ваза / И выплеснула свой хрусталь») сумела передать поэтическую суть стихотворения Мандельштама динамичным танцем, вспыхивавшим острыми гранями. Непостижимым образом она оказалась и хрусталем, и пробудившейся влагой. Генрих Райник («Септаккорд») заставил сострадать своему герою, доведенному до пароксизма неутолимым и безнадежным поиском недающегося решения, ускользающей мысли. Все существо несчастного до кончиков пальцев пронизывает нервная дрожь, и  вдруг — шоковый финал: в руках артиста оказывается натянутая красная нить — то ли окровавленный нерв, то ли знак обретенной идеи. Нужно ли говорить, что удачей исполнители обязаны авторам-хореографам. В первом случае это Дмитрий Пимонов (Санкт-Петербург), во втором — Алексей Расторгуев (Пермь). 

Ольга Розанова, член жюри прессы