Никаких слов не хватит, чтобы выразить все чувства к Олегу Романовичу. Его жизнь не перескажешь одним абзацем. Его влияние не сформулируешь одной строкой. Он был со многими, он был для многих — другом, учителем, наставником, писателем, продюсером, любимым человеком и любимым артистом. С его уходом трудно смириться, как с утратой чего-то жизненно важного — не того, что было привычкой, а того, что необходимо как воздух. Он ушел, и дышать стало тяжелее. 

Поколению, которое не застало Левенкова на сцене, представить его танцующим так же сложно, как ребенку трудно поверить в то, что его родители когда-то были молодыми. Мало кто из артистов балета после окончания танцевальной карьеры выбирает науку. А Олег Романович был явно на своем месте. Автор крупнейшей на русском языке монографии «Джордж Баланчин» («Книжный мир», Пермь, 2007) и преподаватель эстетики и теории культуры в Пермском государственном университете. По складу ума — «человек анализирующий, а не фантазирующий», — так он о себе говорил. 

Левенков был умным танцовщиком. Те, кто видел его на сцене: Гансом в «Жизели» с Надеждой Павловой, Борисом Годуновым в балете «Царь Борис» или Хароном в легендарном хореографическом спектакле «Орфей и Эвридика» в постановке Николая Боярчикова, — говорят о его интеллектуальной актерской мощи. Именно в балетах Боярчикова, возглавлявшего пермскую труппу в период с 1971 по 1977 год, в полной мере раскрылась артистическая манера Олега Левенкова, в основу которой была положена глубокая психологическая работа над образом. 

Его последней ролью на сцене в середине 1980-х был Тибальд в балете «Ромео и Джульетта» опять же Боярчикова. И концертмейстер Большого симфонического оркестра театра Людмила Ивонина вспоминает, что это был «не злодей, а сильный, мрачно стойкий рыцарь, действующий в интересах своей семьи, не лишенный достоинства, у Левенкова, пожалуй, даже слишком положительный». 

Так же, по-рыцарски, Левенков всегда выступал в интересах театра, куда он пришел после окончания Пермского хореографического училища в 1966 году и откуда в 2016-м ушел так внезапно. Пятьдесят лет преданного служения. 

Левенков воспринимал себя продюсером, «который соединяет между собой идеи, талантливых людей и средства для реализации задуманного». Самоощущение совпало с предназначением. Именно благодаря его продюсерскому дару Пермь обрела балеты Джорджа Баланчина — то, без чего сегодня невозможно представить и понять Пермский балет. 12 балетов из общего списка в 425 работ Баланчина — таков промежуточный итог пермской «баланчиады» за двадцать лет. Капля в море, в которой, однако, отражается стиль главного хореографа ХХ века. И в этом, безусловно, заслуга идеолога и редактора проекта Олега Левенкова. 

Концепция проекта вырастала из его книги о Джордже Баланчине, нашедшей отклик не только у профессионалов, но и у просвещенных любителей балета. «Левенков продумывает технику баланчинского танца одновременно с вниканием в концепцию конкретного спектакля. Он не терпит псевдоэстетских трактовок, ничем, кроме богатого воображения авторов, не подкрепленных, коими в разных странах мира бывают заполнены тексты, посвященные Баланчину», — писала Майя Крылова на страницах «Русского журнала» в рецензии на книгу. 

Взвешенная аргументация и свобода от псевдонаучного жаргона всегда отличали Олега Романовича. Он говорил просто и ясно, щедро делился знаниями в университетской аудитории или мимоходом, пробегая по коридорам театра. Его вообще трудно было застать на месте. Он всегда был на ногах, всегда в движении. Всюду стремился успеть, причем лично. В ответ на короткий телефонный вопрос-уточнение мог сказать: «Сейчас приду». Приходил и вместе с ответом выдавал еще гору информации — об эпохе, контексте, истории создания произведения, приправив рассказ анекдотами и своим смехом с фирменной хрипотцой.

Он знал больше, чем успевал записать. Он был хаотичен в мелких рабочих вопросах и целостен, фундаментален в масштабах всей своей личности. Мы все ждали от него не только второй части монографии Баланчина, но и автобиографии. Кроме прочего, он занимался гастролями Пермского балета во Франции, организацией постановок совместно с Фондами Иржи Килиана, Джерома Роббинса, Кеннета Макмиллана, Фредерика Аштона и президентствовал в Альянс Франсез-Пермь.

Его последней ролью в жизни стала роль директора Международного Дягилевского фестиваля, которую он искренне и с полной самоотдачей исполнял с 2003 года. Минувший десятый фестиваль стал если не лучшим, то уж точно одним из самых продуманных и ярких.

«У каждого спектакля своя судьба, своя биография и своя жизнь. Жизнь ему отпущена настолько, насколько он будет вписываться в контекст эпохи, насколько публика будет подниматься до понимания этого произведения». Эти слова Олега Романовича применимы к нему самому. Следуя этой логике, Олег Левенков — самая настоящая классика. Он вписывался во все эпохи, в которые жил. Ему суждено улыбаться нам из будущего.

Коллектив Пермского академического театра оперы и балета им. П.И. Чайковского