Ведомости: Теодор Курентзис и Патриция Копачинская сыграли Чайковского с запахом сивухи

Апрель

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30
Май

01

02

03

04

05

06

07

08

09

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31
Июнь

01

02

03

04

05

06

07

08

09

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30
Июль

01

02

03

04

05

06

07

08

09

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31
Август

01

02

03

04

05

06

07

08

09

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31
Сентябрь

01

02

03

04

05

06

07

08

09

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

12.02.2016

В эзотерической темноте отдельного зала ресторана Noor Bar, примыкающего к электротеатру «Станиславский», презрев выгоды общения через микрофон, Теодор Курентзис тихо вел беседу с поклонниками и поклонницами и на кошмарной громкости презентовал им обширные фрагменты с двух своих новых дисков, сопоставляя их с классическими записями Давида Ойстраха, Пьера Булеза и комментируя различия. Собравшиеся представители богемы стенографировали. «В «Весне священной» звучит русская вертикаль, связывающая всё. Каждая старушка помнит, как сварить съедобный супчик из поганок, – и вот в этом лесу мы и играем», – записал со слов дирижера литературный гуру Александр Гаврилов.

Оба диска недавно выпущены лейблом Sony Classical, взявшимся по новой записывать с Курентзисом и его пермским оркестром MusicAeterna самые популярные произведения мировой классики. На одном из дисков действительно «Весна священная», сыгранная так, что сложная фактура Стравинского слышна во всех тембровых и ритмических подробностях, линеарные элементы предельно мелодизированы, а темп быстрых разделов удивляет сверхэнергичной резвостью (Булез кажется тихоходом). Были времена, когда дирижеры объединяли рваную метрику «Великой священной пляски» в удобные такты по четыре четверти, – теперь об этом не может быть и речи: ритмы обнажены, выпуклы и словно говорят, скандируя слоги, – сам Курентзис объясняет суть своей интерпретации желанием связать партитуру Стравинского с восточными традициями, например с пониманием нерегулярной ритмики в индийских рагах.

На другом диске звучит Скрипичный концерт Чайковского, сыгранный по факсимиле композитора, с точнейшим соблюдением темповых указаний. Однако Патриция Копачинская исполняет сольную партию будто импровизируя, с богатой агогикой: в ее изложении текст рождается словно на ходу, полный отточий, скобок, оговорок, – не как речь чеканной формы (а именно так играет Чайковского Давид Ойстрах на классической записи), а как запись в девичьем блоге. Динамический диапазон, контрасты обострены: в Канцонетте скрипка порой звучит еле слышно и не всегда как скрипка (сам Курентзис сравнил ее тон с тембром печального армянского дудука). Зато финал поражает ураганным темпом (без ставших привычными замедлений перед второй темой). Это именно та музыка, в которой Ганслик услышал на венской премьере концерта запах сивухи. Чайковский тогда горько обиделся – но сейчас кажется, что он неосознанно обогнал время, создав интонации и ритмы, из которых впоследствии получилась ярмарочная гульба в «Петрушке» Стравинского. Копачинская смакует именно этот аспект, переходя к теме финала после долгой раскачки, напоминающей пробуждение от хмельного сна.

На том же диске записана и «Свадебка» Стравинского – безукоризненно точное, прозрачное исполнение. Женский хор поет в народной манере, а сопрано Надежда Кучер, напротив, летучим ренессансным звуком, но сбрасывает протяжные ноты на деревенский манер. Концерт Чайковского и «Свадебку» связывает между собой буклет диска, который украшает фотосессия Патриции и Тео, играющих роли жениха и невесты на деревенской свадьбе (в роли извозчика – генеральный менеджер Пермского театра оперы и балета Марк де Мони), а также специально придуманная лирическая переписка. «Какой Ваш любимый миф?» – спросила дирижера поклонница. «О вечной влюбленности», – был ответ.

Петр Поспелов | Ведомости