В рамках «Золотой маски»-2016 в Москве прошел спектакль Пермского театра оперы и балета «Оранго. Условно убитый». Проект начался с того, что Ирина Антоновна Шостакович, вдова композитора, сообщила Теодору Курентзису (художественному руководителю Пермской оперы) о находке в фондах Музея музыкальной культуры им. М.И. Глинки: папке в 350 листов черновиков, фрагментов партитур Шостаковича.

В «Музейной папке» обнаружился пролог к незавершенной опере «Оранго», над которой Шостакович работал по заказу Большого театра в 1931-м. Либретто писали Алексей Толстой и его частый соавтор Александр Сторчаков. Сюжет оперы, задуманной как «музыкальное подношение» театра к 15-летию революции, современному зрителю напомнит «Собачье сердце».

В той же «Музейной папке» Шостаковича была найдена партитура ревю для Ленинградского мюзик-холла «Условно убитый» (1931). Этот спектакль был осуществлен в 1931-м: партии Бейбуржуева и мороженщицы Машеньки Фунтиковой исполняли Леонид Утесов и юная Клавдия Шульженко, дирижировал Исаак Дунаевский. В Пермской опере-2015 «Условно убитый» преобразился в балет. Хореограф и режиссер-постановщик «Оранго» — Алексей Мирошниченко, дирижер — Теодор Курентзис, сценография Андрея Войтенко и костюмы Татьяны Ногиновой к спектаклю развивают мотивы театральных эскизов Павла Филонова и Александры Экстер.

В 2011 году партитура «Оранго» была впервые исполнена в концертном варианте лондонским оркестром «Филармония» под управлением Эса-Пекка Салонена (эта версия с большим успехом прошла и на гастролях в Москве, в БЗК). Но на сцену «Оранго» впервые вышел в Перми.

Премьера состоялась в мае 2015 года. «Оранго. Условно убитый» — памятник русскому авангарду, молодому Шостаковичу — эксцентрику и хулигану, полному сияющей музыкальной силы. И, конечно же, стране первых пятилеток и грядущей войны.

Оранго, герой незавершенной оперы, — гибрид обезьяны и человека, плод экспериментов французского эмбриолога, ветеран Первой мировой, знаменитый журналист и лютый враг СССР. Впрочем, в пермском спектакле мы видим крах героя: поверженный во прах, Оранго выступает в цирке перед гражданами СССР и прогрессивными иностранцами, демонстрируя умение мучительно наигрывать «Чижика». Истинным гомункулусом тут кажется Хор трудящихся в желто-оранжевых робах, принтованных броской наглядной агитацией. Истинным экспериментатором — Весельчак (Олег Иванов), шпрехшталмейстер цирка в потрепанном фраке, тенниске 1930-х и солдатских сапогах, с арией о чудесах социализма, с покорной его знаку великой балериной Настей Терпсихоровой, демонстрирующей культурное величие социализма с заученной улыбкой заводной куклы. Пестрый мир «Оранго» смешон, страшен, по-своему героичен — и виртуозно музыкален.

«Условно убитый» целостней (даром что партитура написана 25-летним Шостаковичем в известном смысле на пушкинский манер — по причине отчаянного карточного проигрыша). Учения Осоавиахима заменяют в сюжете карнавал и служат причиной классического недоразумения с масками: под противогазом узнать кого-то так же трудно, как под баутой и плащом. В бомбоубежище (декорация очерчена мощной сине-красной аркой по летящим эскизам Экстер) красный командир, товарищ Бейбуржуев (Сергей Мершин) читает гражданам лекцию о Стране Советов, окруженной врагами, классах отравляющих веществ и порядке сборки противогаза (лекция, составленная из подлинных инструкций Осоавиахима, заменяет партитуру в замечательной пантомимической сцене).

В летнем кипении советского города 1930-х смешиваются фокстроты «недобитков», строевые марши пионеров-физкультурников и тяжелозвонкая пляска с выходом под гармонь. Наводящий почти подлинный ужас товарищ Бейбуржуев с наганом преследует свою «симпатию», мороженщицу Машеньку Фунтикову (Наталья де Фробервиль-Домрачева)… колонна физкультурников, сирена учений и необходимость надеть противогазы спасают барышню.

«Большой стиль» Страны Советов в спектакле ярок и целостен. С другого берега Леты, из партера им легко любоваться — и даже восхититься.

Елена Дьякова | Новая газета