Нового худрука — в лице музыкального критика Алексея Трифонова — Пермская филармония получила относительно недавно, осенью 2010-го. Спустя несколько месяцев еще одну культурную институцию — Театр оперы и балета им. Чайковского в Перми — возглавил известный дирижер Теодор Курентзис. Трифонову в прошлом доводилось работать с Курентзисом в его оркестре MusicaAeterna (в качестве генерального продюсера). Теперь они снова встретились в Перми, и не исключено, что им светят и новые совместные проекты. Пока с заведующим филармонией контракт подписан на год, с заведующим оперой — на пять лет. Оба — не прочь поработать с приглашенными специалистами и соединить в пределах одного репертуара классику и современность.
В дружеской беседе с Алексеем Трифоновым Курентзис сулит Перми арт-клуб, консерваторию и любовь к Моцарту через любовь к Лахенману. И тотальный контроль над качеством.
— Как думаешь, насколько творческая ситуация в Перми (не только музыкальная — в целом), отличается от ситуации в Новосибирске, Москве и Питере?
— Мне кажется, что ситуация с современным искусством в Москве не лучше, чем в Перми. Потому что Москва — это огромный город, и аналогичные события не производят такого эффекта, как в Перми. А в Перми очень много всего делается интересного в культуре, и это создает общественный резонанс. Пермь сейчас движется в сторону того, чтобы стать альтернативной столицей культуры России.
— Критики проекта «Пермь — культурная столица» часто говорят о том, что многие пермяки не знают опер Моцарта и Беллини, картин Рембрандта и Микеланджело, а вы, мол, им предлагаете сейчас с одной стороны Штокхаузена и Лахенмана, а с другой — Йозефа Бойса и Кунелиса.
— Я думаю, для молодежи самый лучший рецепт, чтобы понять Моцарта — быть в духе Лахенмана, а не в духе Моцарта. Я сам так начал. Я начал понимать музыку Лахенмана и уже потом пришел к пониманию Моцарта. Легче начинать от эстетики нашей современной жизни, чтобы потом понимать исторические факторы эстетики XVIII века. Но мы в репертуаре обязательно предлагаем не только Лахенмана, но и Моцарта, причем в исторически корректном прочтении. Теперь в Перми оперный театр имеет оркестр, музыканты которого играют на исторических инструментах. И в принципе центр аутентизма в России сейчас — это Пермь.
— Ты считаешь себя членом команды, которая делает в Перми «культурную революцию»?
— Я, помимо тебя, хорошо знаком еще с тремя людьми из этой команды. С губернатором Олегом Чиркуновым, с [вице-премьером Пермского края, театральным режиссером] Борисом Мильграмом и с [арт-директором театра «Сцена-Молот»] Эдиком Бояковым. И я просто счастлив, что здесь собрались правильные люди, которые имеют желание прославить Пермь в тех областях, которыми занимаются. У нас идеи в принципе сходятся. Важно не просто делать хороший оперный театр, а в городе иметь единые голоса команды, людей, которые работают в других организациях. Поэтому драма и опера сейчас как побратимы. Мы чувствуем друг друга в области новаторства и сотрудничаем. Это очень приятно.
— А как у тебя в целом ощущения от Перми после нескольких дней, проведенных здесь?
— Мне очень понравился этот город. И прежде всего понравились люди. Правильно говорят, что город — это люди. В Перми люди чистые, хорошие. У меня прекрасные отношения со всеми в оперном театре. Я здесь просто счастливый человек.
— Как ты относишься к тому, чтобы артисты оперного театра регулярно, программно ходили на спектакли драматического театра, и наоборот?
— Это обязательно! У нас с Борисом Мильграмом есть желание: чтобы мой зритель был и его зритель, и наоборот: его зритель был и моим зрителем.
— Я сейчас не только о зрителе. Я говорю о самих участниках процесса.
— Да, конечно. Драматические артисты должны постоянно ходить в оперу, слушать концерты в филармонии. Ну, а музыкантам очень полезно смотреть новую драму. У меня есть мечта: сделать такой закрытый клуб, где будут собираться, как в Париже в
— Что нужно поменять в пермском оперном оперативно, и какие нужны стратегические изменения?
— Надо беречь и развивать хороших музыкантов и хороших танцоров, которые сейчас есть в театре. И нужно очень сильно работать с остальными. Потому что я не очень доволен тем, что я слышал на спектаклях и на концерте симфоническом. Лишь несколько хороших инструменталистов. С певцами дело лучше, но все-таки и с ними тоже нужно много работать.
— А репертуар? Все знают, что ты очень любишь современную музыку, а с другой стороны — лучший в России специалист по музыке барочной. В ближайшие годы ты сосредоточишься в основном на этих двух областях? Или будут новые премьеры и «мейнстримных», то есть романтических, веристских опер?
— Понимаешь, мейнстрим — это плохое исполнение такой музыки. Опера сама по себе не виновата, если плохо ее исполняют. Просто если беремся делать театр, то нужно ставить оперы для разных слушателей. Но всегда прочтение будет авторское. Неважно — романтическая музыка, или постромантизм, или современная музыка, или барокко. Но мы должны быть не пуританами. Названия должны быть разными, чтобы люди могли почувствовать разные стили в истории музыки. Путь, который музыка проделала.
— С какими европейскими оперными театрами и оркестрами планируешь сотрудничать?
— Мы сейчас будем договариваться с Большим театром и Афинским фестивалем по поводу оперы Курляндского «Носферату». Будет моцартовская трилогия совместно с театром Фестшпильхаус из Баден-Бадена, планирую тесную работу с королевской оперой Мадрида. Ну, а лично я в ближайшие три сезона буду дирижировать в Ковент-Гардене, опере Цюриха, Мадрида, Баварской опере.
— С учетом большой занятости в Европе — сколько времени ты рассчитываешь проводить в Перми?
— Я очень много времени буду проводить в Перми. Если я берусь за дело, то довожу его до высочайшего уровня. И потом здесь мой оркестр, мои музыканты, с которыми мне постоянно хочется быть вместе…
— Мы с тобой уже говорили об одной проблеме: слушатель приходит на концерт, где исполнение музыки не самого лучшего качества, но люди радуются, аплодируют, кричат «браво». Как развить вкус у зрителей?
— Во-первых, надо давать хорошую продукцию. И просвещать: делать оперный клуб тут, лекции. Расширить кругозор информацией, которую мы имеем.
— Ты периодически будешь отсутствовать в Перми, да и для жизни оркестра всегда хорошо, если с ним работает не один дирижер. Каких дирижеров ты хотел бы пригласить для MusicaAeterna?
—У нас есть длинный список дирижеров, которые очень много работают по всему миру. Многие из них мои друзья, и они с удовольствием приедут поработать с MusicaAeterna. Но нужно и нашим молодым дирижерам дать развиваться, это тоже немаловажно. С таким коллективом, который у нас есть, они могут реализовать свои творческие мечты. Я думаю, пермской публике будет интересно услышать Федора Леднева из Петербурга и Алексея Богорада из Москвы.
— Как распределятся в театре обязанности между двумя оркестрами — пермским и MusicaAeterna?
— MusicaAeterna будет играть симфонические концерты, оперные премьеры, часть оперного и балетного репертуара. Старый оркестр театра будет играть спектакли репертуара и некоторые балетные премьеры.
— В Перми многие были напуганы слухами о возможном роспуске труппы и полном переходе театра в формат stagione. При этом некоторые общественные деятели здесь не чувствуют разницы между «антрепризой» (то есть наскоро поставленным спектаклем со звездами) и stagione, когда проводится ювелирная работа по отбору солистов, долго репетируют, а готовый спектакль показывают пять-шесть раз подряд, чтобы возобновить потом в следующем сезоне.
— Мы будем сочетать stagione для новых премьер и принцип «блочного репертуара» для текущих спектаклей. То есть любой спектакль выпускается после нескольких репетиций, идет два-три раза и потом идет только через несколько месяцев. Этим мы добиваемся высокого качества исполнения. И в опере, и в балете. Какой спектакль сколько раз в сезоне идет, зависит от интереса публики. Понятно, что «Онегина» мы будем показывать чаще, чем «Клеопатру» Массне. Но большинство спектаклей будут показаны в течение сезона блоками несколько раз.
— На пресс-конференции в Москве ты говорил о создании пермской консерватории.
— Вот, это самая главная вещь на будущий год. Городу просто, как кислород, нужна консерватория. Потому что город не продуцирует профессиональных музыкантов.
— Кстати сказать, в рамках нового закона «Об образовании» в специализированные музыкальные школы (как ЦМШ), а также хореографические школы и училища планируют принимать детей только с 15 лет, а не с
— Это катастрофа. Это катастрофа, и, к сожалению, те работающие структуры, которые мы получили от Советского Союза, мы сейчас растеряем. Мы должны сохранять, а не разрушать. Естественно, не могут танцоры начинать учиться балету профессионально в 15 лет. И музыканты не могут быть профессионалами, начав в 15 лет. Это просто катастрофа в музыке, в искусстве на следующие сто лет будет.
— Кого ты хотел бы пригласить в Пермь преподавать?
— Для режиссеров — Анатолия Васильева, а для пианистов — Алексея Любимова. Ну и многих других музыкантов высококлассных.
— В Перми сейчас подумывают построить еще и киностудию. Скажи как человек с опытом киноактера, есть в этом смысл?
— Если Пермь — культурная столица, она должна во всех областях искусства развиваться и делать это так качественно, как никакой другой российский город. Потому что здесь сейчас такая концентрация сливок в области искусства, какая редко бывает в одном месте.
— А что вы, совместно с главным балетмейстером театра Алексеем Мирошниченко, думаете делать с балетом?
— Нужно, чтобы пермский балет мог показать свое качество во всем мире и не на тех нищенских финансовых условиях, которые были раньше. Для начала нужно поднять заработную плату артистам балета. И потом привлекать новые кадры из хореографического училища. А для этого нужно дать им уверенность в том, что здесь есть где развиваться, есть стратегия для будущего. Потому что если они думают, что в городе нет будущего, они будут уезжать в другие театры.
— Балетная труппа Пермского театра по полгода проводит на гастролях, и жители Перми воспринимают это как личную проблему.
— Гастроли — это важно, потому что это визитная карточка театра. Конечно, для нашей публики тяжело, но они должны знать, что балетная труппа — как послы искусства от города. Они, когда выступают в другом городе, показывают, что такое Пермь.
— Может быть, пока основная балетная труппа в отъезде, делать в театре камерные балетные постановки?
— Это тоже очень хорошо, но нужно обязательно расширить труппу. Для этого нужны поддержка и финансирование.
— Одна из визитных карточек Пермского театра — фестиваль «Дягилевские сезоны». В Европе лучше знают, кто такой Дягилев, чем что такое Пермь. Какие изменения ты готовишь в фестивальной программе?
— Прежде всего, фестиваль должен стать ежегодным (до сих пор «Дягилевские сезоны» проходили раз в два года. — «Соль»). Мы будем выбирать центральную фигуру каждого фестиваля, человека который будет определять его стиль. В 2012 году, надеюсь, таким человеком будет Анатолий Васильев. И мы обязательно будем заказывать новые оперы и балеты российским композиторам. Ну и, наконец, на время фестиваля я буду собирать «Дягилев-оркестр» на базе MusicaAeterna. Как в Люцерне, где на время фестиваля к Аббадо приезжают лучшие солисты мира и играют у него в оркестре. То же будем делать в Перми. Лучшие российские и европейские солисты — Лена Ревич, Борис Андрианов, Изабель Фауст, Максим Рысанов, Алена Баева и другие будут к нам приезжать, чтобы играть всем вместе.