Теодор Курентзис, одна из самых знаковых фигур пермской культурной революции, не верит в конкуренцию, но верит в будущее. С читателями «bc» художественный руководитель Пермского театра оперы и балета делится своими впечатлениями от пребывания в городе, пророчит повышение уровня жизни и сознания и развенчивает слухи.

Что станет с артистами театра с введением системы «стаджионе»?
– Стаджионе – это, прежде всего, более продуктивный режим. Когда работаешь по системе репертуарного театра, каждый день ты посвящаешь себя новому спектаклю. В таких рамках невозможно трудиться полноценно. Ежедневные спевки отнимают уйму времени. Фактически на подготовку к выступлению отводится максимум одна репетиция. Такое поточное производство не может быть тождественно высокому качеству. Даже если лучшие инструменталисты играют каждый день новое произведение, они не смогут до конца освоить его. Другое дело, когда одинаковые постановки объединены в блоки. У технических служб, оркестра и артистов есть время и место для глубокого ознакомления с материалом. А это самое главное. Также мы заботимся о посетителях, памятуя, что нет зрителей, которые готовы посещать театр каждый вечер. Мы дадим им возможность в разные дни попасть на интересующий спектакль. И еще одно. При системе «стаджионе» есть возможность пригласить в качестве участников на некоторые из спектаклей зарубежных звезд. Такие нововведения опять же полезны и зрителю (которого наверняка поразит исполнительский уровень иностранцев) и артисту (которому будет на кого равняться).

Ходят слухи, что некоторые артисты уже подыскивают для себя новую работу..

– Я впервые слышу об этом. Я никого не уволил и не собираюсь увольнять. Если артист не справится с партией, то ему доверят партию, которая ему под силу. Это вполне нормально. Я не выпущу на сцену исполнителя, который не оправдывает ожиданий. Мы должны уважать зрителей. Поэтому играть будут только лучшие. Те, кто к таковым не относится, исполнят вторые и третьи роли. Да, в труппе есть артисты, которым чего-то не хватает. Но искусство – это вещь, в которой важен каждый человек, не только «хэдлайнеры». Но на самом деле мы говорим о двух-трех кадрах. В Перми я нашел очень хорошую команду. На нескольких ее участников я рассчитываю особо.

Почему ваши задумки не были реализованы в Новосибирске?

– Там я был только музыкальным руководителем и каждый шаг должен был согласовывать с директором театра, Министерством культуры и так далее. У них были свои ожидания и планы: каждый день спектакль, итого двадцать пять в месяц, и чтобы одобрил Минкульт. Но даже в таких условиях мне удалось воплотить в жизнь многие идеи. Пермь великолепно подходит для новаторских свершений, у нее правильная и подходящая атмосфера. Если бы не ваш город, то я бы уехал в Берлин или Париж, куда меня настойчиво приглашали. Потому что даже в столице России все статично, ни у кого нет желания развиваться. Там занимаются только тем, что держатся за свои места и избегают любого риска. Честно говоря, сначала я даже не поверил, что в Перми идут столь интенсивные и интересные процессы. Меня порадовало, что здесь ценят качество, а также что в Перми фактически отсутствует своя музыкальная традиция, и теперь нам предстоит эту традицию создать.

Что может воспрепятствовать реализации ваших планов? Насколько вас трогает участившаяся в последнее время критика?

– Дело в том, что в Перми музыкальная критика находится на зачаточном уровне. Это то же самое, что сейчас я примусь говорить и писать о медицине, давать советы врачам. Я не имею на это права, ибо я дилетант. Между тем музыка как наука. Я читаю отзывы уважаемых изданий, даже отрицательные, но не могу всерьез воспринимать тех, кто ни разу не видел моих концертов.

То есть, по вашим словам, вы не видите в Перми конкурентного поля?

– Конкурентное поле есть. Я конкурирую с самим собой. Когда я играю произведения, которые играл раньше, я вступаю в схватку с собой прежним... У всех нас есть много общего. Например, любовь – к городу, музыке, искусству. Я стремлюсь только к тому, чтобы люди, объединенные этой любовью, проживающие, быть может, не самую простую жизнь, пришли в театр и получили заряд, который бы они получили в Париже. Это станет базисом общего сознания. Ведь если нет этого базиса, то город перестает существовать. Примеров тому десятки: в Объединенных Арабских Эмиратах вращаются многомиллиардные денежные потоки, но уровень жизни крайне низок, и люди живут как в средние века. Почему? Да потому что отсутствует культура. Если бы сейчас была возможность сделать Пермь европейским городом мановением волшебной палочки, то прошло бы два года, и все вернулось бы на круги своя – и это был бы результат не государственной политики и ошибок, а именно отсутствия культурного взаимопонимания. Другое дело, когда в городе есть своя консерватория, академия художеств, свой симфонический оркестр – эти институты придадут центробежные силы всем социальным слоям, и все горожане станут «работать» на общую идею.

Есть ли у вас какие-нибудь прогнозы по поводу пермской культурной революции?

– Не факт, что через восемь лет Пермь будет культурной столицей, даже если будет иметь такое наименование. Ведь такой бренд подразумевает не только музыкальную составляющую. Но это не отменяет возможности пробы. Например, в преддверии любой Олимпиады в городе, где она проводится, осуществляется множество мероприятий по обустройству городской территории, строятся аэропорты, дороги, больницы. Синхронно с этими внешними изменениями вершатся изменения внутренние: жители становятся более открыты окружающему миру и чужому опыту, восприимчивы к незнакомым им явлениям и процессам. Да, найдутся те, кто скажет, что недопустимы траты, что город находится в долговой яме, что лучше обратить внимание на здравоохранение, но не стоит забывать, что после окончания Олимпиады все достижения градостроительства останутся на месте, а город станет центром притяжения финансового и делового интереса, он выйдет из состояния провинциального забытья и обогатится новым международным опытом. Разве это плохо? Что плохого в том, что Пермь станет узнаваемой и про нее будут говорить? Будут говорить про выдающийся оркестр и театр, музей современного искусства. Прежде всего повысится уровень сознания и жизни. Соответственно, мы говорим не о вложениях в конкретные цели, а о вложениях в будущее развитие.

Источник