Через полтора месяца новая постановка Пермского театра оперы и балета имени Чайковского перемещается в Версаль, с Королевской оперой которого она значится копродукцией. Опера «Фаэтон» была написана Жан-Батистом Люлли в 1683 году по случаю прибытия Людовика XIV в его только что выстроенную версальскую резиденцию, имела огромный успех, а теперь едет на свою историческую родину с берегов Камы. Ну а что? Пермского Моцарта в Зальцбург уже свозили, теперь везут пермского Люлли в Версаль.

Царство Теодора Иоанновича Курентзиса, живущее по дягилевскому принципу «удиви меня», на самом деле уже и не удивляет вовсе. Все привыкли. Какая пермская кофейня полюбилась французской постановочной команде, месяц репетировавшей в театре и на съемной площадке в ДК Ленина? Как идет освоение старофранцузского произношения и барочного жеста хором Виталия Полонского? Вполне нормальные, деловые, невыпендрежные вопросы.

«Фаэтон» — результат не первый год длящихся дружеских отношений двух выдающихся коллективов из Перми и Нормандии: MusicAeterna и Le Poème Harmonique. Из их музыкантов составлен небольшой драгоценный оркестр: из первого — струнные, из второго — виолы да гамба, деревянные духовые и группа континуо с лютней и гитарой. Все инструменты — разумеется, копии старинных, состав — как при Люлли. За пультом — знаток французского барокко, знаменитый основатель Le Poème Harmonique Венсан Дюместр, изготовляющий из имеющихся у него отменных ингредиентов волшебную, плывущую, невесомую консистенцию.

Хор — целиком местный, пермский, лучшего и не сыскать. Три его участника (Виктор Шаповалов, Елизавета Свешникова, Александр Егоров) — в числе девяти солистов. Остальные шестеро — импортные специалисты, среди которых выделяется мрачным драматизмом исполнитель заглавной партии Матиас Видаль, выведенный в спектакле измученным, закомплексованным отпрыском матери-манипуляторши и самовлюбленного отца. В следующих пермских показах спектакля число местных солистов должно увеличиться — они тоже будут рекрутированы из рядов здешнего хора.

«Фаэтон» — это, по большому счету, первый амбициозный международный проект театра Курентзиса без Курентзиса. Рискованный. Музыка длинная и неизвестная, эмоционально закрытая, сюжет чужой, Пермь — не Версаль. Последнее чувствительно, конечно, не из-за музыкального уровня пермской составляющей, а из-за не слишком убедительного режиссерского решения. Многолетний партнер французского ансамбля, специалист по барочному театру Бенжамен Лазар решил на сей раз не делать чистую реконструкцию придворных празднеств, а напомнить о том, что Версаль — это театр власти, самое совершенное выражение идеи абсолютизма, а мифологичность сюжета о зарвавшемся сыне бога Гелиоса, пожелавшем проехаться по небу на папином транспортном средстве, потерявшем управление и чуть не укокошившем белый свет, не отменяет его злободневности.

Действительно, в тексте известного поэта и постоянного либреттиста Люлли Филиппа Кино есть и «операция “Преемник”», и церковный административный ресурс, интриги, манипуляции и полеты на небесной колеснице. Казалось бы, эзопов язык понятен русскому зрителю, тем более такое предвыборное время на дворе. Но для своего основного высказывания режиссер и художник Матье Лорри-Дюшон избрали видеобонусы, заполняющие балетную музыку (без танцев в Версале было нельзя) и резко контрастирующие с неторопливым (но не дотягивающим до сакральных откровений здешних «Королевы индейцев» Селларса и «Травиаты» Уилсона основным действием. Видео это слишком плакатного свойства. Ироничная нарезка из документальных кадров с разнонациональными марширующими военными колоннами, многотысячными олимпийскими стадионными праздниками и прочими символами всенародного единения, скорее, ломает творение Люлли—Кино, чем помогает проникнуть в его затейливые эмоциональные лабиринты.

Справедливости ради стоит добавить, что проникнуть туда все-таки можно. По удивительному стечению театрально-концертных графиков искусство французского музыкального барокко — вообще-то очень редкое в наших краях — ровно в те же дни представляла в Москве роскошная гостья фестиваля «Опера априори» Стефани д'Устрак. Ария из «Армиды» Люлли вместе с бисовым глюковским Орфеем завершали ее программу, в которую также входили сочинения Жан-Филиппа Рамо, Марк-Антуана Шарпантье и Андре Кампра. К тому моменту в ее глазах блистали слезы, а публика была окончательно покорена ее античным проживанием каждой арии и каждой судьбы.

Екатерина Бирюкова