Хореограф начал с песен. Российская газета | Пермский театр оперы и балета

Апрель

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30
Май

01

02

03

04

05

06

07

08

09

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31
Июнь

01

02

03

04

05

06

07

08

09

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30
Июль

01

02

03

04

05

06

07

08

09

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31
Август

01

02

03

04

05

06

07

08

09

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31
Сентябрь

01

02

03

04

05

06

07

08

09

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

16.03.2021

Хореограф начал с песен. Российская газета

Антон Пимонов возглавил знаменитый Пермский балет в разгар пандемии, когда его выстроенная, как размеренный механизм, жизнь была скомкана. Но, едва вернувшись к зрителям и выпустив задержанные весной премьеры, под самый Новый год труппа представила первую постановку нового руководителя — «Озорные песни» на музыку Франсиса Пуленка. Недавно ее показали во второй раз, скомпоновав программу по-новому.

Фото: Антон Завьявлов

На премьере одноактные «Озорные песни» поставили между «Серенадой» и «Рубинами» — балетами Баланчина, которые являются репертуарной гордостью пермяков. Но гораздо непринужденнее, чем в компании многофигурных велеречивых шедевров американского классика ХХ века, балет смотрится в новом партнерстве — с «Вариациями на тему рококо» и «Шутом» Алексея Мирошниченко. Этот хореограф был предшественником Пимонова на посту главы Пермского балета и инициатором нового назначения. Соседство постановок стало наглядной демонстрацией преемственности

Пимонов, как и Мирошниченко, выпускник Вагановской академии, экс-танцовщик Мариинского театра, то есть носитель петербургского балетного мышления, которое предполагает непреложность академических традиций, поступательность развития, региональный расчет. Но при общих истоках и минимальной разнице в возрасте (Пимонову 40 лет) выдает принадлежность не столько разным поколениям, но разным эпохам. «Вариациям на тему рококо» и «Шуту» Мирошниченко, входящим в число лучших отечественных премьер нашего времени, нет еще десяти лет, они — это счастье узнавания в себе общих корней с эстетикой Баланчина и открытие великого наследия дягилевских «Русских балетов», моделирование того пути, которым могла пойти отечественная хореография без послереволюционного исхода русского балета за рубеж. Пимонов не задается вопросом о праве Баланчина на позицию в одном ряду с Петипа — он часть его образовательного фундамента, Форсайт — не фантастическая мечта, а профессиональный вызов, Прельжокаж, Макгрегор, Лайтфут и Леон — люди, встречавшие его в репетиционных залах, чьи ритм, счет, постановочные приемы отпечатаны в нервных окончаниях рук и ног.

Пимонову не обязательны и сложные культурологические конструкции как оправдание права на одноактность, бессюжетность и краткость. Экзотичные для нашей сцены «Озорные песни» Пуленка он использует вовсе не как вызов или декларацию, а как интересный для работы материал. Вокальный цикл (его исполняют баритоны Константин Сучков и Алексей Герасимов и пианисты Алексей Сучков и Кристина Басюл, придающие совершенно разную музыкальную интонацию спектаклю) при этом хореограф разбавляет несколькими вставными пьесами, чтобы придать необходимую бессюжетному балету драматургию, эмоциональные и темповые перепады. В нем занято всего шесть танцовщиков, которые так и тянет разбить на пары. И в какой-то момент это делает сам хореограф. Но сочетания эти не закрепляются даже на 20 минут, что длится спектакль: «Озорные песни» можно назвать балетом о возможности любви, но все же это не любовные песни в танце, и если уж придумывать — в данном случае насильственно — ему сюжет, то он — о самой радости движения, танцевания и сиюминутности эмоций. Визуально же спектакль подначивает выстроить ему длиннющую цепь предшественников. Но гораздо интереснее, что помимо вызывающе очевидных цитат — из Роббинса, ван Манена и даже Ратманского, — Пимонов ищет собственные комбинации, группы, поддержки, инкрустирует неоклассику элементами русского танца, играет с ритмами и конструкциями, даже хореографическими языками. Из этого рождается собственная интонация: неизбывная питерская фундаментальность все же не позволяет озорства — но разрешает легкость. Легкость сложнее всего дается пермским танцовщикам — труппа пережила и общую для всех пандемию, и смену поколений. Но, как учит опыт Павловой, Нуреева, Гиллем, Вишневой, Осиповой, погоня за новым танцем и есть самый захватывающий танец.

Текст: Анна Галайда, «Российская газета»