В преддверии показов спектакля-путешествия Musica Fugit / «Музыкальный побег» от испанской команды «Kamchàtka» Марина Зимогляд поговорила с продюсером проекта Дашей Шадриной о подводных камнях современного театрального менеджмента и сохранении энергии на этом непростом пути.
Даша Шадрина
Когда ты впервые увидела театр «Камчатка»?
Я приехала на фестиваль «FiraTàrrega» в Испанию. Это такой фестиваль странных театров: там и новый цирк, и уличные театры, и site-specific (театр и иммерсив). Когда я прилетела на фестиваль, то поняла, что «Камчатка» — один из самых востребованных спектаклей. Когда я сама попала на этот спектакль, то с первых секунд осознала: это то что нужно, это абсолютное волшебство.
«Камчатка» была твоим первым опытом продюсирования в области театра?
Нет, мы тогда как раз выпустили спектакль «Из жизни планет» (спектакль группы «Мегаполис»), премьера которого прошла в «Гоголь-центре». Уже тогда я начинала связывать свою жизнь с театром, училась в «Школе театрального лидера» в Центре Мейерхольда, и у меня появилась плотная театральная компания. В целом, к тому времени я уже понимала, как строится театральный процесс, но даже если бы я его совсем не понимала, меня бы это не остановило. Мое желание показать «Камчатку» в Москве было важнее наличия или отсутствия опыта. Возможно, если бы я знала заранее, как сложно найти деньги, как сложно договориться с площадкой, как сложно продать все билеты, я бы сказала: «Нет, это слишком большой риск, у нас ничего не получится». Но на тот момент я была абсолютно уверена, что это как раз тот опыт и те художественные впечатления, которые важно транслировать.
Каковы основные сложности театрального продюсирования?
Конечно, есть своя специфика с точки зрения организации процесса. Нужно осознать проект целиком, разобрать этапы и направления, потом найти команду и деньги, придумать отличный промо. Кроме специфических цеховых вопросов, есть и особенности коммуникации. Во-первых, ты работаешь с творческими людьми — их нужно безмерно любить, уважать и понимать. Если любой другой проект ты можешь делать технически, то в случае с театральным проектом очень важно понимать идею. Иначе ты не сможешь найти правильные решения, особенно когда с командой, артистами работаешь дистанционно. Ты должен самостоятельно принимать решения и понимать, что необходимо для конечного результата: какое пространство, какие люди, какие слова в описании проекта.
Что касается конкретно спектакля театра «Камчатка», то к нему совсем не был готов наш город [Москва] и сейчас мы с тем же самым столкнулись в Перми. Это же site-specific, а не обычный театр. Очень сложно находить площадки и очень сложно объяснять, зачем тебе это нужно. Надо уговаривать, находить правильные слова и компромиссы. Все сразу начинают волноваться: «А зачем вам это нужно? Что вы здесь будете делать? Это небезопасно. Это запрещено».
Когда ты делаешь спектакль не в театральном пространстве, очень сложно договориться и убедить людей. В «Камчатке» много взаимодействия со зрителем и много импровизации, которая исходит из контакта со зрителем. Когда тебя просят по сценам описать спектакль, это становится проблемой. Но слово «импровизация», как я поняла, вообще лучше не использовать. Импровизация — это страшно, это пугает людей, которые принимают решения: они понимают, что не смогут все проконтролировать. Люди думают, будто ты не знаешь, что будет происходить, и настораживаются. Или ожидают от тебя чего-то провокационного — того, что обернется для них большими неприятностями.
С точки зрения финансирования это тоже сложно: театральные проекты — маргинальные проекты.
А кто все-таки дал денег проекту?
В Москве нам помогли различные культурные институции: посольство Испании, Центр Сервантеса, Бюро по туризму Испании. Плюс к этому, получилась громкая история и все билеты были проданы.
Как тебе удалось договориться с Дягилевским фестивалем?
Я поехала в Утрехт со своей коллегой Полиной Михайловой, вместе с которой мы делали московские спектакли. «Камчатка» рассказала, что они поставили спектакль «Musica Fugit» с участниками ансамбля барочной музыки «Zamus» из Кельна. Это спектакль, в котором музыканты принимают участие наравне с артистами, становятся единой группой и взаимодействуют со зрителями.
В Утрехте мы посмотрели этот спектакль и очень заинтересовались. У нас сразу возникла идея организовать такой проект с музыкантами Теодора, ведь это исполнители высочайшего класса. Я знаю, что Теодор очень любит музыку барокко и прекрасно в ней разбирается. Мне показалось, что фестиваль расцвел настолько, что ему вполне можно предлагать такие нетрадиционные вещи.
У нас завязалась бесконечная переписка сначала с помощниками Теодора, которые, к счастью, приходили в Москве на спектакль Камчатки «Habitaculum» и были очарованы. В какой-то момент мне дали заветный e-mail самого Теодора. Я написала большое письмо со всеми объяснениями, со всеми видео, моим видением и объяснениями, как это может быть на Дягилевском фестивале, какие у нас точки соприкосновения.
Это же история про миграцию человека — не только про мигрантов, но и про внутреннюю трансформацию, путь, который ты выбираешь. Про то, что в какой-то момент тебе хочется двигаться дальше и ты не знаешь, что там впереди. И проводники-герои «Камчатки» в процессе спектакля все время с тобой, чтобы ты ни испытывал. Они с тобой и в горести, когда тебе страшно, они с тобой и в радости. Это ангелы «Камчатки», которые сопровождают тебя в этом побеге. И здесь может быть очень много смыслов, начиная с внутренней истории каждого из нас и заканчивая историей современных мигрантов.
Это еще и спектакль о том, насколько активно люди сейчас перемещаются по миру, в частности те музыканты, которые приезжают в Пермь работать. Это и про зрителей фестиваля, которые приезжают каждый год. И конечно, это богатая история самого Пермского театра оперы и балета — история, которая связана с эвакуацией артистов Кировского театра в годы войны. Тут много разных смыслов, и нам хотелось сделать этот спектакль именно с местными музыкантами.
Как музыканты отреагировали на эту идею?
Музыканты реагировали с интересом. Мы здесь имеем дело с музыкантами musicAeterna, а это те люди, которые готовы ко всему. У меня сложилось впечатление, что они не боятся каких угодно экспериментов. Мы приезжали познакомиться сними в феврале, и сейчас все складывается очень позитивно.
Из чего складывается бюджет спектакля?
В данном случае он обеспечен бюджетом фестиваля. Это гонорары, привоз, проживание, наш приезд. Техническая часть минимальна: у нас нет расходов на звук, свет, декорации. И все равно договориться было сложно.
Почему? И как ты убеждаешь?
Наверное, потому, что это какая-то новая история. Делая много лет свои собственные фестивали, я понимаю, что это комплексный процесс. Работа как с программой, так и с бюджетом — непростое дело, которое требует осмысления большого потока информации. Сначала ты собираешь все что у тебя есть. А потом все считаешь и пытаешься сделать так, чтобы у тебя был накрыт самый вкусный, красивый стол для твоих гостей, чтобы каждому нашлось блюдо по вкусу. Ты хочешь всех удивить, но при этом, как экономная хозяйка, все-таки считаешь деньги, которые есть в кошельке, и решаешь как, ими разумно распорядиться.
Поэтому я прекрасно понимаю организаторов Дягилевского фестиваля. Ведь речь идет не только об основной программе, но и обо всем, что рождается вокруг: всех идеях, творческих союзах, встречах. «Фестиваль» переводится с латыни как праздник, это место пересечения разных людей и идей.
Впервые на Дягилевском фестивале организовано продюсерское направление в рамках образовательной программы. Что ты считаешь главным для начинающего продюсера? Что бы ты посоветовала?
Не факт, что это самый важный и умный совет, который я могу дать, но для меня этот совет самый актуальный по результатам работы в последние дни. Я бы сказала, что нельзя терять энергию. Энергия — самое главное в процессе. Продюсер же постоянно обеспечивает это движение вперед, что бы ни случилось. Даже если люди вокруг устали, важно сохранять энергию. Как только ты перестаешь быть продюсером, а становишься менеджером; как только теряешь фокус и думаешь, будто что-то решится само собой или «и так сойдет», проект теряет скорость и блеск. Самое важное — конечный результат. Как только немного отпустил происходящее, результат тоже теряет в качестве. Необходимо сохранять фокус и энергию, помнить, ради чего ты это делаешь, быть включенным в процесс с этой энергией и вести проект от начала до конца.
Беседовала Марина Зимогляд