Искусство позднего рококо: закат просвещенного инфантилизма

Балет «Тщетная предосторожность» родился в насыщенной художественной среде. В то время как в искусстве предреволюционной Франции расцветал классицизм, получивший мощную подпитку в философии Просвещения, постановка Жана Доберваля передавала запоздалый привет рококо, но в очень своевременном демократическом изводе. Чтобы лучше понять, как воспринималась комическая история крестьянской любви в 1789 году, мы подобрали произведения, составившие эстетический контекст «Тщетной предосторожности».

По мнению многих историков искусства, рококо не было отдельным стилем — лишь поздней разновидностью барокко. С другой стороны, это явление обросло довольно внятным ассоциативным полем, особенно заметным во французской живописи XIX века. Ленивые пикники на полотнах Антуана Ватто, портреты кокетливых дам кисти Жана Фредерика Шалля, пасторальные сценки Жан-Оноре Фрагонара, водевили на грани дурного вкуса Пьер-Антуана Бодуэна объединены духом чистого гедонизма, не стесненного ни моральными, ни даже сословными границами. В афише пермской постановки «Тщетной предосторожности» использован фрагмент картины «Пастух и пастушка на отдыхе» одного из наиболее известных представителей рококо Франсуа Буше.

Именно этот орнамент дал название рококо, в переводе отсылая к «садам с искусственными скалами». Появившийся как стилизация под морские раковины в рукотворных ренессансных гротах и получивший широкое распространение в барочной архитектуре, он добрался до замков французских аристократов в виде довольно обобщенного, но непременно асимметричного и вычурного природного мотива. Если рококо — это непринужденная фантазия, вышедшая, заигравшись, за пределы самой себя, то рокайль — ее точный отпечаток.

Основанный как резиденция знатного рода Монмаранси, сегодня замок Шантийи может быть назван одной из наиболее исторически значимых и, пожалуй, красивейших достопримечательностей Франции. На территории этого архитектурно-паркового комплекса располагается Музей Конде, в коллекции которого картины Рафаэля, Боттичелли, Пуссена и других великих мастеров. Сама усадьба не без потерь пережила пять столетий, а от «галантного века» ей досталась Спальня принца в Малом замке — относительно скромный и уютный вариант захлебывающегося в роскоши стиля.

Говоря о французской скульптуре той эпохи, следовало бы упомянуть работы художников больших форм, в том числе Гийома Кусту, Эдме Бушардона, Жан-Батиста Пигаля. Сочетавшие в себе академизм и сложную динамику, их творения украшали сады монархов и аристократов. Однако куда уместнее в контексте этого обзора кажутся маленькие фарфоровые фигурки от знаменитой саксонской мануфактуры, к тому времени завоевавшие, как и ажурные сервизы, гостиные по всей Европе. Глянцевые крестьянки для буфетов мелких буржуа, своего рода лубок в объеме — аналогии с балетом Доберваля возникают здесь сами собой.

В литературе особую популярность к концу XVIII века получил жанр сентиментального романа. Одним из самых громких бестселлеров в этой нише оказалась «Юлия, или Новая Элоиза» Жан-Жака Руссо, которая задала в среде просвещенных читателей моду на сельскую тему. Хотя трагическая история любви Юлии д’Этанж и Сен-Прё имеет мало общего с линией Лизы и Колена из «Тщетной предосторожности», именно гуманист Руссо смог создать живых героев, вызывающих сочувствие независимо от их общественного положения. Кроме того, Николай Карамзин, написавший свою «Бедную Лизу» с оглядкой именно на «Новую Элоизу», подсказал просвещенной России, что «и крестьянки любить умеют».

 —

Премьерные показы балета «Тщетная предосторожность» в постановке Кирилла Шморгонера с участием студентов Пермского хореографического училища пройдут 1, 2, 3, 28 и 29 ноября.