Guardate: questo
non picciol libro è tutto pieno di nomi di sue belle;
ogni villa, ogni borgo, ogni paese è testimon di sue
donnesche imprese.
(Взгляните: эта
внушительная книжица полна имен его красоток;
каждый город, каждый район, каждая страна — это свидетельства
его приключений с женщинами.)

Лепорелло

Чем время нравственнее пространства — вопрос

Из космоса опера Моцарта «Дон Жуан, или Наказанный развратник» кажется всем известной и оттого понятной — чем-то исключительно возвышенным и трагическим, вроде моцартовского же «Реквиема». С высоты птичьего полета мы видим чуть больше — работу гения, в которой сошлись его дионисийское и аполлоническое начало, слайд-шоу с надписью «dramma giocoso» — «шутливая пьеса» — на титульном листе, каталог красавиц с адом на форзацах. А если подойти вплотную, что получится? Лицом к лицу лица не увидать? А может, только так и разглядишь все бородавки?

Работа режиссера в том, чтобы увидеть в партитуре сценический потенциал и реализовать его. При этом каждый, разумеется, видит свое. Мы совершим путешествие по планете «Дон Жуан» вдоль линий напряжения магнитного поля и попробуем эту планету картировать.

Идеально здоровый спектакль

Историю современных постановок «Дон Жуана» стоит вести от спектакля Герберта Графа под палочку Вильгельма Фуртвенглера (Зальцбургский фестиваль, 1953). Видеозапись этой постановки стала легендарной и из-за завораживающего музыкального качества, и из-за аккуратно и точно соблюденной меры в сценическом решении.

Герберт Граф умудряется подсунуть свои трактовки так незаметно и тонко, что они-то и кажутся единственно возможными. «Режиссуры в спектакле нет», — уверенно говорит иной знаток когда как упрек, а когда и как похвалу; а потом бесконечно сравнивает другие постановки именно с этой. Театр Графа — театр людей, и эталонными становятся беспокойная красавица Донна Эльвира (Лиза делла Каса), справедливый и волевой Дон Оттавио (Антон Дермота), обаятельный увалень Мазетто (Вальтер Берри) и, конечно, жизнерадостный франт Дон Жуан (Чезаре Сьепи), впервые за всю жизнь проявивший благородство — перед лицом смерти.

Самое реальное в спектакле Графа — это ад, поглощающий Дон Жуана. Всё остальное — просто завораживающая праздничная декорация, легкая, как пузырьки в бокале шампанского, и такая же неуловимая.

Из этой искры

Второй эталонный «Дон Жуан» — фильм Джозефа Лоузи (за пультом Лорин Маазель, 1979). Последний крупный проект культового режиссера левых убеждений, соратника Гарольда Пинтера и борца с социальным неравенством, ни в чем не сходится со спектаклем Графа.

Действие фильма перенесено из Севильи в Венецию, где жил другой наказанный распутник — Джакомо Казанова. Добра в мире Лоузи не существует. Все аристократы — подлецы: приторно благородный Дон Оттавио (Кеннет Ригель) походя пинает задремавшего под открытым небом слугу. Простолюдины не лучше: Церлина (Тереза Берганца) радостно валяется в сене с благородным господином, забыв о женихе.

Композиция фильма вырастает из того, как медленная тема увертюры возвращается в финале оперы, предсказание сбывается. В начале персонажи-аристократы смотрят на огонь в стеклодувной мастерской — в конце Дон Жуан (Руджеро Раймонди) в роскошном наряде за столом, ломящимся от яств, не дрогнув, смотрит на адский пламень.

Лоузи предельно эстетизирует визуальный ряд. Сложнейшие наряды и парики «по венецианской моде», архитектура Палладио, юный Эрик Аджани в немой роли Черного слуги, пасторальные пейзажи, серебристая водная гладь — всё для того, чтобы показать уродливое, неряшливое тело обнаженного Дон Жуана, тело иерархизированного общества, где ценятся только удовольствия и красота.

Фильм «Дон Жуан». Режиссер Джозеф Лоузи

Теперь ты — дракон

Немецкие «показыватели выпускных кукол» привезли пьесу о Дон Жуане в Россию XVIII века. Заканчивалась их пьеса тем, что пришедший за Дон Жуаном мститель с того света (разумеется, в виде статуи) изрекал: «Ад ты найдешь в себе самом». Знал об этом Каспер Хольтен или нет, но его фильм «Хуан» (дирижер Ларс Ульрик Мортенсен, 2010) лучше всего описывается именно этой максимой.

В фильме Хольтена нет излишнего почтения к партитуре — музыкальные номера переставлены и сокращены, либретто бойко и остроумно переведено на английский. Фильм все время находится в неравновесном состоянии: то перевешивает задор (например, когда Лепорелло в исполнении Михаила Петренко, сторожащий покой Хуана и Донны Анны, восклицает «твою мать, somebody's coming»), то ужас бытия.

Ад в себе самой находит Донна Эльвира (Элизабет Футрал) — не в силах ни простить Хуана, ни отомстить, она топится в реке; Церлина (Катя Драгоевич) — Мазетто (Людвиг Бенгтсон Линдстрём) не прощает ей измены; Донна Анна (Анна Мария Бенгтссон) — ведь она была с Хуаном по любви. А самому Хуану (Кристофер Мальтман), кажется, ничего искать не нужно: он уже в аду, и живущий в его голове двойник приводит его к смерти.

Фильм «Хуан». Режиссер Каспер Хольтен

Все убийцы, и я — убийца

Идея, что трагедия Дон Жуана разворачивается внутри человека — одна из самых востребованных у режиссеров и, пожалуй, едва ли не самая обоснованная. Разрушительный вихрь, кружащийся в сердце Дон Жуана, хотя бы отчасти знаком каждому человеку.

Дон Жуан — потребитель par excellence: свой гурманский ужин с великолепным Марцемино он поглощает так же, как секс, так же, как судьбы других людей. В спектакле Мартина Кушея (Зальцбургский фестиваль, 2002, дирижер-постановщик Николаус Арнонкур¹) комическая коллизия, когда ни Донна Эльвира, ни другие персонажи не могут отличить Лепорелло от Дон Жуана, является ключом: невозможно спутать высокого и широкоплечего Дон Жуана (Томас Хэмпсон) с Лепорелло (Ильдебрандо Д'Арканджело), который своего господина ниже на полторы головы... только если на самом деле это не один и тот же человек.

Лепорелло конструирует Дон Жуана как идеальный образ себя, абсолютизируя силу и привлекательность — и вовсе не интересуясь этикой. Где Лепорелло смешон, Дон Жуан серьезен, где Лепорелло нелеп, Дон Жуан прекрасен. Кушей строит биполярный мир, в котором женщина, объект мужской похоти и предмет мужского размена, оказывается жертвой по определению, а каждый мужчина, будь то Дон Оттавио (Михаэль Шаде), скрывающий характер за нерешительностью и «благородством», или трусливый Мазетто (Лука Пизарони), неспособный защитить невесту от «кавалера» из страха за свою шкуру, — по определению донжуан, насильник, сила первобытного эгоистичного хаоса.

Hans Jörg Michel / Salzburger Festspiele, 2006

И девочки кровавые в глазах

Питер Селларс тоже делит мир «Дон Жуана» на злодеев и жертв, но, в отличие от Кушея, не бросает каждому зрителю в лицо холодное «j'accuse» — его Дон Жуан расплачивается не за тип своей личности, а за конкретные поступки.

В телефильме 1990 года (дирижер — Крейг Смит) Лепорелло кажется двойником своего самовлюбленного господина. Селларс приглашает на эти роли братьев-близнецов, баритонов Юджина и Герберта Перри. Дон Жуан — наркодилер, и пока он увлечен разрушением мира не меньше, чем саморазрушением, Лепорелло считает новых клиенток. В этом списке есть самый страшный пункт: «ma passion predominante è la giovin principiante», его главная страсть — юная дебютантка.

В финале маленькая девочка в белом платьице, не то призрак, не то символ, не то ангел, возьмет Жуана за руку и уведет в ад. А из канализации, как на средневековой картине — из-под земли, появятся пятеро оставшихся героев и, воздевая руки к небесам, пропоют нравоучительный куплет.

Нравоучение есть — а вот морали, пожалуй, нет.

Из грязи — в лечебные грязи

Дон Жуан Селларса — дитя поколения «Пепси», а спектакль, по которому снят телефильм, был представлен в США на фестивале PepsiCo. Каликсто Биейто привык играть с популярной культурой, и его постановка (барселонский театр «Лисео», 2002, дирижер-постановщик Бертран де Бийи) пропитана духом своего времени. Дон Жуан (Войтек Драбович) пирует чипсами и пивом, Лепорелло (Кванчул Юн) запускает заводных Барби, Дон Оттавио (Марсель Рейанс) под одеждой носит костюм супергероя. И проблемы у его героев те же, что и у зрителей: захламленная вещами сцена выглядит так же отвратительно, как сегодняшний неутолимый консюмеризм, физиологичное вожделение персонажей — тошнотворные поминки по утрачиваемой современным человеком телесности. Тело превращается в инструмент и объект обладания, не больше, но и не меньше.

Сокровище спектакля — сложная организация сценических ритмов, полифония движения в финале; но, чтобы услышать Моцарта глазами, придется попотеть.

«Дон Жуан». Режиссер Каликсто Биейто

Опрокинутый лес

Но что, если Дон Жуан — на самом деле вовсе не агрессор? Что, если он не хочет быть проекцией чужих желаний? Если наказание, заявленное на титуле партитуры, предшествует его поступкам или даже формирует их — так же, как само заглавие предшествует опере? Еще один важный вопрос задает Лепорелло после поединка Дон Жуана с Командором: «Кто умер — вы или старик?»

Герой спектакля Клауса Гута (Зальцбург, 2008, дирижер-постановщик Бертран де Бийи) мог бы ответить: «Я». Весь спектакль Дон Жуан (Кристофер Мальтман) умирает от мучительной раны в боку — не то как Спаситель на кресте, не то как проштрафившийся Амфортас. Он немного то и то, нагруженный ожиданиями, любовями и грехами других персонажей, он становится жертвой мести за то, чем окружающие сами наделили его. Сумрачный лес, в котором погибает Дон Жуан, неметафорический — и вместе с тем напоминает о преддверии дантовского ада. В этом аду Дон Жуан заперт с первых тактов увертюры, и выхода из него не найти, даже когда дирижер опустит палочку.

«Дон Жуан». Режиссер Клаус Гут

Кино, вино и…

Еще дальше лесная тропинка завела героев постановки Дмитрия Чернякова (Экс-ан-Прованс, 2010, дирижер-постановщик Луи Лангре) — и привела, как обычно, в благополучный дом, где за бидермейеровским фасадом спрятаны интриги и взаимное отвращение.

Спектакль Чернякова работает прежде всего не со зрительскими, а со слушательскими ожиданиями. Новый ракурс помогает задуматься, так ли соблазнительно звучит дуэт Дон Жуана и Церлины (Кирстен Авемо), так ли много согласия в гармоничных дуэтах Донны Анны (Марлис Петерсен) и Дона Оттавио (Колин Бальцер) и зачем повтор в выходной арии Донны Эльвиры (Кристине Ополайс).

Дон Жуан (Бо Сковус) облачен в узнаваемое пальто песочного цвета, напоминающее о «Последнем танго в Париже», и его донжуанство — такое же внешнее и такое же цитатное. Больше всего герой спектакля похож на робота из рассказа Айзека Азимова «Лжец»: связанный заповедью не вредить человеку, тот не может расстроить ни одного из собеседников и вынужден говорить им то, что они хотят услышать — а при очной ставке у бедняги сгорают предохранители.

Дамир Юсупов / Большой театр

Весь мир — театр, и люди в нем — рабочие сцены

Идея нагружать «Дон Жуана» этическими апориями и антиномиями — один из маркеров режиссуры второй половины XX века, во многом призванной стать прививкой от фашизма для современного мира. Однако Герман Аберт, один из самых влиятельных моцартоведов начала века, видел ситуацию иначе: «<Моцарт> ощущает совершенно точно, что сила, обладающая такой реальностью, как жизненный инстинкт Дон Жуана, может быть побеждена только еще более сильной реальностью, демон — только демоном. Таким образом в этой драме речь идет не о преступлении и наказании, но лишь о том — быть или не быть, и потрясающий трагизм финала имеет в своей основе величие и ужас происходящего, а не триумф нравственного закона над действительным миром».

Величие и ужас — это бы хорошо, но чем дальше мы уходим в современность, тем сильнее чувствуем, что вернуться назад, к самим вещам, не получится. Мир пост-, а затем постпост- и постпостпостреальности становится всё менее собственно реальным, его восприятие начинает напоминать депрессивную диссоциацию.

Но кое-где реальность все-таки можно ощутить, почувствовать, что всё очень всерьез. Или, по крайней мере, что реальность и нереальность не так уж друг от друга далеки. И это «кое-где» — разумеется, в театре.

В спектакле Роберта Карсена (Ла Скала, 2011, дирижер-постановщик Даниэль Баренбойм) Дон Жуан (Петер Маттеи) — воплощение самого духа театра с его игривой и бурной энергией и травестией как образом существования. Каталог Лепорелло (Брин Тервель) представляет собой театральную программку, ад — огромное зеркало, направленное на зал. Командор (Кванчул Юн) зловеще поет из царской ложи, но провалиться суждено именно ему, зануде. А Дон Жуан только ухмыльнется и закурит.

Teatro alla Scala, 2017

Часть той силы, что получила хорошее образование

К 10-м годам XXI века материал устал и начал прогибаться под тяжестью культурного груза. В редком спектакле у режиссеров получалось сказать что-то от себя, а не вступать в диалог с традицией, и «Дон Жуан» зачастую погибал под ворохом скрытых и открытых цитат, аллюзий и иллюзий.

Кристоф Лой чувствует себя в этой вавилонской библиотеке как дома, и ее поскрипывающие, временами кренящиеся и плюющиеся инкунабулами стеллажи — главные герои его спектаклей. В своем спектакле (Франкфурт, 2014, дирижер-постановщик Себастьян Вайгле) он смешивает оперу с балетом, историю театра — с историей Европы, Дон Жуана — со всеми мужчинами.

Трагедия Дон Жуана (Кристиан Герхаэр) — старость, утрата свежести восприятия, невозможность получить новый опыт. Дон Жуан (он же, разумеется, и собственный слуга — Лепорелло, и собственный палач — Командор) убивает сам себя и, разумеется, не тем, что пронзает шпагой. Сенильный заглавный герой наказан за свое распутство: постоянная погоня за новым хороша, пока ты молод, а что потом? Хорошо бы ад, хоть что-то новенькое.

Опера «Дон Жуан». Режиссер Кристоф Лой

В вечность — это вон туда

Повернем калейдоскоп, заменивший нам подзорную трубу, ещё раз — бесконечное множество узоров из бусин и стеклышек сменяет друг друга, «Дон Жуан» показывает свое новое лицо.

А что, если это — не великая опера, а наскоро собранная работа дедлайнера, случайно оказавшегося гением? Все герои отражаются в Дон Жуане — или на месте центрального персонажа зияет дыра? А если это черная дыра — будет страшнее или смешнее? Кто главный герой истории — сам Дон Жуан, Лепорелло, а может, и вовсе Церлина? Можно ли вовсе забыть о фабуле и перенестись в область условностей, абстракций, теорий?

Каждый выбирает для себя. Выбор можно поменять. Главное — не забыть записать в каталог.

¹Здесь и далее составы спектаклей указаны по премьерным. Записи некоторых постановок доступны только с другими составами.