Мировая премьера ранее неизвестного балета Шостаковича – крупное событие, какое случается не каждый день: мы уже анонсировали его в апрельском номере. Оно состоялось 22 мая в Пермском театре оперы и балета в присутствии вдовы композитора Ирины Шостакович.

Премьера знаменовала открытие Дягилевского фестиваля – одного из крупнейших фестивалей России, художественным руководством которого уже несколько лет занимается дирижёр Теодор Курентзис. Художественный руководитель Пермского балета Алексей Мирошниченко, приложивший к нему свой талант, доказал, что сегодня он – один из российских хореографов, которых следует знать.

В эпоху, когда столькие современные постановки пронизаны мрачными настроениями, зачастую отражающими действительность, особенно радостно открыть для себя произведение, исполненное вдохновения, в котором живость, юмор и даже шутовство ничуть не умаляют глубины темы.

Во время интервью Алексей Мирошниченко предупреждал нас: от либретто сюиты «Условно убитый», написанной Шостаковичем в 1931 году, ничего не сохранилось. Наверняка известно лишь то, что несколько сыгранных спектаклей обнаруживали заигрывание с цирковым миром, используя акробатов и дрессированных собачек.

Поэтому Мирошниченко полностью написал либретто, отталкиваясь от упоминаемых в прессе того времени имён трех действующих лиц, которые он сохранил: Машенька Фунтикова, Стопка Курочкин и офицер Бейбуржуев. С согласия вдовы композитора и экспертов Фонда Шостаковича он установил по своему усмотрению последовательность музыкальных частей, которую сам Шостакович так и не определил. Если само произведение, заново открытое в 90 е годы, уже исполнялось на концертах и неоднократно записывалось, то Пермский балет впервые воссоздал его во всей целостности, дав новую жизнь на театральной сцене.

«Условно убитый» – музыкальная отрада, причудливая и полная задора: партитура напоминает нам, что Шостакович, автор одних из наиболее мрачных произведений XX века, был вместе с тем композитором, преисполненным юмора и поклонником джаза (ему мы обязаны аранжировкой сочинения «Чай вдвоём» и «Сюитами для джаз-оркестра»). Трубы, духовые и ударные время от времени напоминают нам о танцах того времени, таких как фокстрот и чарльстон, – композитор веселится. Веселится и ансамбль MusicAeterna под чётким и энергичным руководством Теодора Курентзиса. Хореографу Алексею Мирошниченко удался ловкий ход нарративного балета, драматическая нить которого упорядочивает музыкальный калейдоскоп, придавая произведению Шостаковича единство и связность.

Балет повествует о чувствах и грёзах молоденькой мороженщицы Машеньки, влюблённой в Стопку и избегающей навязчивых ухаживаний офицера Бейбуржуева.
На дворе 30-е годы, российское общество живёт в страхе перед угрозой из-за рубежа, состояние паранойи поддерживается органами безопасности, которые представляет Бейбуржуев.

Начиная с увертюры, пока на заднем плане шагают в ногу пионеры, а прохожие спешат по своим делам, прекрасная Машенька отказывается продавать мороженое выстроившимся в очередь покупателям, раздражённым ожиданием, предпочитая танцевать па-де-де вместе со своим возлюбленным Стопкой.

Искусно исполненная Натальей де Фробервиль, роль подкупает своей точностью, техничностью и свежестью: балерина придаёт Машеньке необходимую живость и силу, создавая воодушевляющую и современную фигуру, не согласную быть жертвой.

Мечтательная и своенравная, решительная и шаловливая, Наталья де Фробервиль великолепно играет молодую женщину, влюблённую и непокорную: Машенька прокладывает свой путь сквозь события, гнетущая природа которых облачена в потешный абсурд учебной тревоги, заставляющей всех присутствующих на сцене носить противогазы. Эта смехотворная картина – юмористическая отсылка к сцене из фильма Никиты Михалкова «Утомлённые солнцем».

Во время учений Машенькино обаяние пленяет офицера Бейбуржуева: огромный и мощный Сергей Мершин грациозно играет увальня и связывает воедино номера пантомимы, с юмором создавая персонаж, который представляется скорее надоедливым, чем действительно грозным. Офицер увлекает нашу героиню, разлучённую со Стопкой, за собой в ресторан, однако Машеньке удастся от него избавится, воспользовавшись его опьянением и укрывшись в фантастическом месте по зову ангела, чей образ, довольно далёкий от общепринятого, весьма лукаво воплощён Германом Стариковым.

К счастью, Машенька сумеет отыскать своего избранника: Артём Мишаков в роли Стопки демонстрирует изящество, достаточно разнообразное, чтобы контрастировать с грубым Бейбуржуевым.

В грандиозной финальной сцене влюблённые прячутся среди колонны гимнастов. Нацепив вслед за остальными противогазы, они сливаются с толпой, предстающей как абсурдный и язвительный образ. Анонимность заставляет их условно исчезнуть, пока преследующий их по пятам офицер задыхается скорее от досады, чем от действия газа, также условного...

Весь вечер пермские солисты воодушевляли зрителей, вновь доказывая: чтобы взволновать публику, танцоры, помимо техники, прежде всего должны в совершенстве владеть актёрским мастерством. Блистал и сам балет. Замечательно стройное сочетание продемонстрировали сцены ресторана и сна, а также финал. В сцене в ресторане полная ретро-изысканности пара Дениса Толмазова и Евгении Ляховой (он во фраке, она – в платье чарльстон) в компании кружащегося под бешеный ритм кордебалета пускается в безудержный па-де-де, напоминающий о джазовых танцах 30-х годов и поражающий пылом и энергией. Эта поразительная хореография демонстрирует совершенство и разнообразие способностей артистов Пермского балета. Для сцены сна Алексей Мирошниченко обратился к ученикам Пермского хореографического училища, одного из лучших в России, для создания ансамбля очаровательного изящества, замечательной плавности и выверенной до миллиметра точности. Эти две картины принимают вид советского Бродвея, полностью сохраняя дух партитуры Шостаковича.

Успех балета многим обязан качеству постановки и роскошному оформлению сцены, вдохновлённому работами Александры Экстер, значимой фигуры русского конструктивизма и авангарда 30-х годов.

Линии и геометрические фигуры, абстрактные динамичные формы, контрастные цвета придают балету зрелищность и создают ретро-вселенную, восходящую к европейскому ар-деко во всей его красе. Время от времени появляются реалистические плакаты, напоминающие о революции и художественных средствах той эпохи, а Алексей Мирошниченко создаёт картины, воскрешающие в памяти советскую империю, – такие как танец гимнастов в красной униформе.

Однако речь не идёт о тенденциозной ностальгии по советским временам или любовании образами ушедшего прошлого. «Условно убитый» был создан во время становления сталинского тоталитарного режима, давшего ему абсолютную власть, накануне введения нового порядка путём террора и последующих великих чисток.
Насмешка и юмор играют здесь целебную роль, они позволяют хореографу залечить раны, оставленные в истории этой мрачной эпохой.

Алексей Мирошниченко думал прежде всего о своих персонажах, об их улыбках, переживаниях, страхах: они трогают нас своей человечностью и правдоподобием.

Именно в этом состоит ценность и успех «Условно убитого».

Сами Машенька, Стопка, Бейбуржуев и все действующие лица запечатлены в вихре истории, пытающимися в нём уцелеть, хватаясь за свои мечты, движимые жизненным порывом, желанием смеяться, жить, танцевать.
Когда хореограф вышел на поклон, зрители не ошиблись, сохранив силы для оваций в его честь.

Теперь стоит надеяться, что произведение найдёт свой путь среди широкого российского репертуара. Нам кажется, были собраны все необходимые составляющие для того, чтобы оно стало классикой. Пока Пермский театр оперы и балета великолепно защищает это право.

Пермский балет дышит в затылок своим старшим братьям из Москвы и – в особенности – Санкт-Петербурга, сумев даже получить, на зависть Мариинскому, эксклюзивные права на «Ромео и Джульетту» Макмиллана.

Уже несколько лет французские зрители имеют возможность увидеть Пермский балет на гастролях: он выступает с программой классических произведений на многих сценах французской провинции.

Парижская публика ещё не имела шанса познакомиться с ним. Сформулируем же здесь наше пожелание. В 2011 году Алексей Мирошниченко поставил «Шута» – последний заказ Дягилева Прокофьеву. Несмотря на огромную подготовительную работу, хореография балета так и не увидела свет.

Мирошниченко сумел, основываясь на оригинальных макетах, поставить балет, либретто которого вдохновлено русской сказкой. «Шут» – это визуальное празднество, взрыв красок, который создаёт цельный спектакль, полный красоты, вместе с партитурами двух великих гениев музыки XX века.

Пожелаем же однажды увидеть Пермский балет во Франции, особенно – в одном из главных театров Парижа, с подобной программой: уникальной, новой, оригинальной и доказывающей, что сегодня русский балет более, чем когда-либо, находится в центре нашего внимания и нашей современности.

Серж Салабрёй | Danser