В Перми работает один из самых известных и своеобразных молодых дирижеров нашего времени. Концерты и оперные постановки с его участием всегда становятся незабываемыми событиями, в какой стране мира ни происходило бы действие. Дитя революции, вчерашний юноша-романтик из Афин, невероятно музыкально-одаренный ребенок, выросший в человека, которому рукоплещет весь мир.

О творческом будущем Пермского оперного, проблемах музыкального образования в Перми, о том, как стать выдающимся человеком, о достойном уровне жизни музыкантов, о своей родине и доме корреспонденту портала 59.ru рассказал Теодор Курентзис.

– Теодор, вы совсем недавно приехали в Пермь из Европы. С каким настроением вернулись, как прошла поездка?

– Это был для меня весьма утомительный период. Я делал программы на очень важных площадках во Франкфурте с Мюнхенским филармоническим оркестром, в других городах, с не менее известными коллективами. Было очень много международных переговоров, связанных только с Пермским театром оперы и балета. Даже находясь далеко от Перми, я много работаю на благо нашего театра. А настроение замечательное – я трудоголик и, когда есть работа, чувствую, что нужен. Естественно, уходит очень много сил, поскольку приходится заниматься не только музыкой, но и большим количеством административной работы. Необходимо подготовить план работы театра по дням на следующий сезон – это требует дотошности и слаженной работы административной команды. В музыкальных организациях административная команда – это то, что обычно хромает, поскольку нет организованной стратегии, но мы пытаемся вывести работу на достойный, европейский уровень. Чтобы найти лучших исполнителей и качественно делать оперы, нужно планировать на три четыре года вперед.

– Как вам удается совмещать творческую и менеджерскую деятельность? Не мешает одно другому? Каков вы как администратор?

– Это, безусловно, сложно, я трачу очень много времени и сил. Раньше я занимал пост музыкального руководителя и был более свободен. Сейчас дисциплина очень жесткая, поскольку на мне лежит слишком большая ответственность. Я все учитываю, проверяю, контролирую всех, чтобы работа шла как надо. Я не могу простить себе ошибки. Конечно, они всегда бывают у всех, но я стараюсь учиться на чужих, хотя и на своих собственных тоже приходится.

– Насколько успешными стали ваши переговоры в Европе?

– Была большая удача. Вместе с главным менеджером театра Марком де Мони мы встречались с величайшим человеком, интендантом европейской оперы, Дягилевым нашего времени Жераром Мортье (Жерар Мортье – генеральный директор мадридского Teatro Real, – Прим. ред.). Этот человек станет главой попечительского совета фестиваля «Дягилевские сезоны», вопрос уже решен. Мы будем делать совместные проекты с Teatro Real, обмениваться постановками, причем, стараясь максимально снизить затраты. Это будет копродукция – проще говоря, сопродукция. Попробуем убить двух зайцев – показать качественную оперу с хорошими декорациями и сделать это максимально недорого. Именно поэтому наша договоренность о сотрудничестве с Жераром Мортье – это большой успех. Мы также вели переговоры с Иржи Килеаном, самым выдающимся хореографом наших времен. Он будет ставить в Перми «Свадебку» Игоря Стравинского, это колоссальный успех для города.

– Вы предпринимаете что-то, чтобы уровнять заработные платы музыкантов Musica Aeterna с заработком оркестра Валерия Платонова, оперной и балетной трупп театра?

– В Европе мы занимались поиском спонсоров: искать способы привлечь средства для театра – это очень важно. Мы должны быть в состоянии поддержать всех сотрудников театра. Musica Aeterna получает достойные зарплаты – это было одним из условий моей работы здесь, но я хочу, чтобы увеличились зарплаты у всех. Если мы хотим иметь один из лучших театров в Европе, нам необходимо добиться стабильности в финансовом положении всех музыкантов. Мы не должны зависеть от того что происходит вокруг. Именно этого мы пытаемся добиться. Если мы хотим просто провинциальный театр и не желаем развития – конечно, можно существовать и так. Тем не менее мы сейчас переходим на другой уровень и должны найти возможность достойно обеспечить жизнь каждого работника. Сейчас в мою ответственность входит поддерживать Пермский театр на уровне Большого и Мариинского – не ниже. Поэтому переговоры со спонсорами так необходимы. Мы – третий театр в России, и у нас нет ни одного спонсора – это неправильно. То есть, спонсоры есть, но они дают очень небольшие деньги.

– Отвлечемся от работников театра. Может быть, вы что-то можете сказать о пермских музыкантах в целом?

– Мне кажется, пермских музыкантов как таковых не существует. Существуют люди из Перми, которые взяли образование в других городах. Здесь нет консерватории, соответственно, в городе нет качественного высшего образования. Я знаю многих выдающихся пермяков, которые играют в разных оркестрах, здесь потрясающие таланты, но кто их учит? Я считаю, если мы любим этот город и хотим настоящего прогресса, чтобы достойно соперничать с европейским театрами, прежде всего необходимо создать в Перми консерваторию. Что касается второго оркестра театра, Валерий Платонов работает в очень большом накале, я видел его работу и высоко ценю этот труд. Но есть вполне конкретная ситуация: меня интересует, что будет через 10-15 лет, когда сегодняшние музыканты уйдут на пенсию, кто будет играть на их месте? Я вижу молодежь, она считает, что образование в городе очень хорошее, но я сильно сомневаюсь в этом. Я вижу певцов, которые сюда приходят, – они подготовлены плохо. Я здесь занимаюсь как в консерватории, чтобы привести певцов в порядок. Это касается не только молодых, я говорю и о звездах, которые своевременно не получили правильного образования. 

Образование – это все. Вы можете представить себе, что в Перми будут работать необразованные врачи? Умрет половина города. А почему музыканты не должны быть образованы? Здесь работали Дягилев, Чайковский – у Перми есть достойнейшие культовые фигуры, и при этом есть люди, которые говорят: «Зачем нам консерватория? Пусть люди учатся в Москве и Петербурге». Я понимаю это однозначно – эти люди не любят свой город. Почему в этом городе выращивают картофель, но не делают консерватории? Пускай и картошку берут из Москвы и Петербурга. Давайте ничего не будем делать здесь – возьмем все из столиц. Нужно здесь действовать. Поэтому я собрал команду, которая должна давать свет, основу. Мы строим архетип, чтобы в будущем это стало пермской музыкальной традицией, чтобы появились настоящие, пермские музыканты. Моя мечта, – чтобы через 20 лет театр спокойно мог укомплектовать два оркестра только из местных жителей, но чтобы они имели лучших педагогов и лучшее образование. Таланты есть, но им сейчас в Перми негде учиться. Это простая логика – в городе должна быть консерватория, чтобы воспитывать местных музыкантов. Есть хорошие педагоги, я привез очень много хороших педагогов – лучших из лучших в Европе. Они преподают в Цюрихе, Базеле, Франкфурте, в Московской консерватории, и с этими людьми мы сейчас можем и должны сотрудничать, чтобы вырастить следующее поколение музыкантов.

– А кто дал образование вам?

– Мне повезло, я родился и вырос в музыкальной семье, моя мама музыкальный педагог, пианистка, со мной работали лучшие учителя: Костас Паскалис, Илья Мусин – мне дали лучшее образование, без которого я бы не смог реализовать свой талант. Кроме того, музыка для меня всегда была чем-то естественным, близким. Поэтому мне все как-то легко давалось.

– Что, по-вашему, означает быть профессиональным музыкантом?

– Быть профессиональным музыкантом – значит делать музыку достойного качества на высоком уровне, быстро, за три-четыре репетиции осваивать новые партитуры, уметь сразу почувствовать правильную интонацию, ритм, звук. А вот быть выдающимся музыкантом – это начинать все с нуля, после того как стал профессионалом. Но без профессионализма нельзя, поэтому и консерватория нужна.

– Как вы оцениваете пермскую публику?

– Очень люблю. Но пермская публика – это не только те люди, которые приходят в оперный театр – она намного больше. Мне кажется, что надо приобщать людей к театру, чтобы они не только снаружи любовались красивым зданием. Оперные театры в городах обычно находятся рядом с музеями, даже здания похожи на музейные – архитектура, колонны. Но те, кто находится внутри оперного театра – это не музейные экспонаты. Театр – это жизнь, это особенное движение, которое должно касаться каждого горожанина. Академическое искусство изолировано от народа, поэтому многие пермяки не идут в кассу за билетами. Нужны новые решения и способы для привлечения внимания зрителей. Нужно чтобы каждый житель Перми понял, что это его театр, и это здорово – идти туда, что это не место, где скучают пенсионеры, а кипящее сосредоточие культурной жизни города.

– Как же вы планируете этого добиться?

– Это сложная задача. Нужно, чтобы от нас шел правильный сигнал, чтобы люди поняли – мы не старики, которые играют сами для себя. Я очень радуюсь, когда ко мне в Москве на выступления приходят люди с разными музыкальными пристрастиями: авангард, альтернативный рок. И они понимают, что мы играем более динамично, чем рокеры – это здорово.

– А как вы относитесь к выступлениям на открытых площадках?

– Это то, что мы должны делать, но, к сожалению, пока не получается. Чтобы отыграть качественный концерт на открытой площадке, нужны огромные деньги на техническое оснащение. Надо везти звукорежиссеров из Германии, транспортировать весь необходимый аппарат, который сможет обеспечить качественный звук. Пригласить звезду мировой оперы стоит дешевле, чем везти эти колонки и специалистов. Это очень дорого – от 150 тысяч евро.

– То есть, Пермь своими силами не в состоянии обеспечить технические требования?

– Не то что в Перми, в принципе в России тяжело с этим. В Голландии, Германии, Америке – да. Но в следующем году мы планируем найти средства, чтобы обеспечить все необходимое. Мы обязательно сделаем такой концерт.

– Откуда у вас такая любовь к России?

– Я из тех романтиков, которые считают, что существует так называемая русская душа. Русские – это, мне кажется, самый подвижный и талантливый народ. Они и европейцы, и азиаты, и православные. Конечно, есть минусы – это азиатская неорганизованность, но если русские будут работать над собой, это будет непобедимый народ. Часто в Европе к России относятся отрицательно, есть много вранья про эту страну – причина в их зависти. XIX-XX века в культуре, в науке невозможно мыслить без России. Сейчас Россия, этот культурный гигант, просыпается, а в Европе начинается паника. Им нужно, чтобы Россия всегда была неорганизованна, чтобы она всегда оставалась где-то в прошлом, не существовала здесь и сейчас и не смотрела в будущее. Меня очень огорчают люди, которые родились здесь и не оценивают по достоинству свою родину – они не хотят в завтра, они хотят сожрать свое вчера и думают лишь о себе. Многие из таких людей – наделенные властью чиновники. И наоборот, есть достаточное количество тех, кто хотел бы что-то сделать, но они не в силах ничего изменить. Если общество в целом будет устремлено в будущее, а у власти появятся новые люди с мечтами о новой России, о новой Перми – тогда, как писал Маяковский, «здесь будет город-сад».

– Вы православный христианин?

– Ну естественно, я грек – я православный.

– Как удается совмещать соблюдение православных правил и творческую работу, ведь музыка – это страсть, а как же Великий пост?

– Я стараюсь. Не хочу хвастаться, что я хороший христианин, но, например, во время страстной недели мы стараемся не ставить спектакли, либо ставим только духовные произведения, чтобы люди, пришедшие на концерт, прочувствовали значимость религиозных событий, чтобы музыка укрепила их в вере. Для меня очень важно, чтобы музыка отражала всю серьезность тех времен и событий. Конечно, нельзя отменить весь репертуар во время всего Великого поста – ведь это больше 40 дней.

– Но вы – странник, у вас есть послабления. Пользуетесь?

– Знаете, да. Последний год я не постился – слишком много находился в дороге. Но я помню, как однажды в Париже наш спектакль «Макбет» попал на страстную пятницу, я тогда отказался выходить на сцену.

– А что для вас есть дом? Где он?

– Наверное, в России. В Росии… Я живу и работаю здесь 17 лет.

– Остались в мире сцены, на которых вы мечтали бы поработать?

Я много где выступал. Все, что хотел бы, уже есть, а чего не было – будет в ближайшем будущем. Но есть одна сцена, на которой очень хотелось бы работать. Это … Пермский театр оперы и балета – хорошо отремонтированный, с хорошей аппаратурой, с подготовленным слушателем, с новыми лицами в зрительном зале.

Источник