Два года прошло с тех пор, как Анатолий Евгеньевич Пичкалев вновь вернулся в театр. В принципе он из него никогда и не уходил. И даже когда оставил должность директора пермской драмы, до того покинув оперный театр, он не пропускал ни одной премьеры или капустника. Не случайно известие в 2010-м о том, что самый старинный и самый красивый пермский театр вновь поманил г-на Пичкалева, и тот принял приглашение, многие восприняли как само собой разумеющееся.

«Первый год был для меня наполнен радостью: я вернулся в свой любимый театр. Второй год, совпавший с юбилейным 140-м сезоном, стал периодом плодотворной работы и необыкновенного душевного и статусного подъема», — написал недавно в своем блоге (он — единственный из руководителей театров Перми ведет свой блог на wordpress.com ) исполнительный директор театра оперы и балета.

Однако после краткого подведения итогов «блогер» Пичкалев поистине удивил тех, кто наивно считал, что уж какой-какой, а театр оперы и балета у нас всегда «в шоколаде». И ничто не может помешать осуществлению амбициозных планов руководства этого творческого коллектива. А главное — ничто и никто не поставит под удар начало реконструкции здания оперы, о котором так громко и много говорили в минувшем сезоне.

«Меня очень волнует будущее театра. Будет ли реконструкция проведена в полном объеме? — пишет в блоге исполнительный директор. — Ведь бывают случаи, когда выстраивается великолепное здание, но с плохой акустикой, или же в неподготовленную коробку пытаются впихнуть суперсовременную техническую начинку. Не хотелось бы половинчатого решения для нашего театра. Мы и так уже четверть века кормимся пустыми обещаниями. Сколько было проектов, этих воздушных замков!»

Откуда у всегда деятельного и оптимистичного директора пермской оперы появились такие опасения? Что подвигло его вынести свои размышления о будущем строительства в открытый доступ, прекрасно понимая, что некоторые СМИ тотчас подхватят эти откровения ради яркой сенсации? Не связаны ли волнения руководства театра с рокировками в правительстве края и назначением нового губернатора? С этими вопросами журналист PRM.RU отправилась в театр к Анатолию Пичкалеву, полагая, что встретит его изрядно озабоченным, замотавшимя от ежедневных забот накануне открытия сезона.

Перед интервью было решено заглянуть в новенькое театральное кафе с громким и важным для пермского театра названием «Дягилев». Там то и был застигнут наш герой за чашечкой кофе, обсуждающий вместе с артистами и сотрудниками роскошный интерьер бывшей столовой. Анатолий Евгеньевич весь светился и пребывал в довольно приподнятом настроении. Оказалось, что открытие кафе — всего лишь один из приятных сюрпризов нового сезона. Эйфория директора пермской оперы главным образом была связана с тем, что буквально полчаса назад завершилось долгожданное совещание, которого так давно ждали в театре. В оперный приходили руководители региона во главе с губернатором Виктором Басаргиным и краевым министром культуры Александром Протасевичем.

— Анатолий Евгеньевич, вы прямо сияете... Это потому что, наконец, г-н губернатор дошел до пермской оперы?

— (смеется) На самом деле у меня последние два дня настоящий праздник! Пришел, наконец, приказ из Роструда о том, что нашим ребятам-артистам балета официально можно пройти альтернативную службу в театре. Чему я крайне рад! Собственно не только я, но и весь театр. Теперь, протоптав эту дорожку можно идти дальше. Оказывается, что если очень сильно захотеть, то все получится. Раньше этот вопрос, честно говоря, мы решали полузаконно-полулегально. Как-то все время приходилось договариваться, что-то придумывать... Сейчас же все это уже будет официально. И ребята могут спокойно работать, не прячась, не боясь, что за ними придут из военкомата. Я ведь исхожу только из того, что артист балета если и должен пройти альтернативную службу, то не на почте работать и не санитаром в доме престарелых. Пусть он танцует. Но! Мы со своей стороны с ребятами, которые будут проходить в нашем театре альтернативную службу, подпишем контракт. Контракт, который обяжет их, по крайней мере, в необозримом будущем из нашего театра не уходить. И мы в каком-то смысле их на два года точно уже «купили».

— Нет худа без добра...

— Ну да. А сегодня у меня еще одна радость — от совещания, которое провел губернатор. Потому что были внутренние опасения на этой неделе по многим вопросам...

— В своем блоге вы уже поделились некоторыми из них. Прямо скажу, лично мне привиделось отчасти и немного упадническое настроение директора пермской оперы...

— Нет! Это не так. Там была хорошая фраза, что если реконструкции не будет, то мне будет НЕ ТАК ИНТЕРЕСНО работать в театре... Вот это «не так» некоторые по другому восприняли. А еще я написал, что пусть сотрудники не обижаются, а те, от кого все зависит — услышат. Не знаю, сегодняшнее совещание — это совпадение, или действительно услышали.... Но вот, наконец, губернатор пришел в наш театр, и было продуктивное рабочее совещание. На нем Виктор Федорович сказал вполне ясно, что реконструкции быть по тому проекту, который изначально принимался, и быть в том же объеме. Конечно, сумма на реконструкцию астрономическая, и мы тоже это понимаем. 7,5 миллиардов из краевого и частично федерального бюджетов найти в принципе очень сложно. Но построили же Большой театр за 24 миллиарда. Строят же Мариинку за 15 млрд. Извините, но возникает вопрос — а мы хуже? Нам все время говорят, что мы третий музыкальный театр в России. Да даже по возрасту мы третий музыкальный театр в России. Театр с большими традициями. Почему же мы не можем претендовать на улучшения? Можем!

— Встреча с губернатором была посвящена только вопросу о реконструкции театра?

— Нет, не только. Ведь он у нас тут человек новый. В Перми недавно, а в театре нашем никогда вообще не был. Он слышал про пермский балет... Сказал, что и прежде до него доходили новости про наши успехи. Мы его, конечно, поводили по театру и все рассказали и показали. Показали планы строительства. Показали и нашу красоту, и наши «козявки». В новом кафе «Дягилев» побывал. Там, где раньше у нас была столовая, которую называли не иначе, как «столовка». А теперь и нам, и артистам, и гостям приятно, наконец, зайти и пообедать в красивом месте.

— Анатолий Евгеньевич, а до тех пор, пока не появился новый пристрой к зданию театра и не завершилась реконструкция, облагораживание, которое уже произошло в театральном кафе, коснется гримерок артистов, закулисья, цехов?

— Обязательно! И в этом уже состоит моя политика как хозяина. Я ведь так и говорю, что, ребята, в новое здание мы переедем в лучшем случае через 5 лет. И эти 5 лет мы в этой грязи жить будем?! Не хочу! Мы, наконец, сделали ремонт женских гримуборных. Нина, при всем уважении к моему предшественнику, который много сделал для этого театра, скажу, что новый паркет, занавес, кресла в зрительном зале были им приведены в порядок... Он отремонтировал зрительскую часть...

— ...он сделал то, что, прежде всего видят люди, которые приходят на спектакли...

— Но, Нина, артисты — тоже люди! И те, кто работают в театре, — тоже люди. Почему же мы должны жить и работать как свиньи?! Нынче мы, наконец, сделали ремонт пошивочного цеха. 35 лет у нас работают некоторые мастера, и они не помнят за эти годы ни одного ремонта. 35 лет! Это мыслимо? А если спуститься в бутафорский цех или, еще хуже, в прачечную... Мне кажется, что там вообще ничего не делали с тех пор, как построили здание. Но ведь так — нельзя! Нельзя работать в таких условиях в 21 веке. На будущий год мы уже запланировали реконструкцию хорового класса, который и при новой сцене таковым останется. Кроме того в этом сезоне у нас появились в оркестровой яме подъемные площадки, которые мы сделали на 5 лет раньше. Конечно, эти подъемные площадки будут и на новой сцене...

— Что это за подъемные площадки, о которых в последнее время много говорят? Зачем они?

— Для того, чтобы проводить симфонический концерт, мы в ночь перед ним проводим большой монтаж. Рабочие устанавливают помост над оркестровой ямой, чтобы можно было весь оркестр поднять. Затем, после концерта, это нужно все разбирать. А еще у нас появилась «ракушка» (ред. — служит акустической системой), которую тоже не просто устанавливать. Это и финансовые, и физические сложности всегда. Получалось, что мы должны отменять спектакль до симфонического концерта и после. Например, Теодор Курентзис поставил спектакль «Свадебка» Стравинского. В партитуре написано, что на сцене 4 рояля, духовые и хор. А до этого в спектакле играет целый оркестр. Поэтому пришлось бы сначала вывести весь оркестр, потом каким-то образом вывезти рояли... Это все занимает время и силы! Сейчас все проще. Мы давно об этом мечтали, потому что во всем мире это уже давно есть. Или, например, я раньше не знал, что в балете «Спящая красавица» есть отдельный музыкальный антракт. Акт прошел, оркестр поднимают до уровня сцены, и он играет. Затем его опускают в яму — и пошел второй акт. Все, как изначально написано в партитуре. Сейчас мы можем следовать оригиналу и задумке композитора. Мы, наконец-то, сможем совмещать в один вечер оперу и балет...

— Как я понимаю, вы пытаетесь сегодня и сейчас создать максимально комфортную среду для музыкантов и работников театра, чтобы мы, зрители, в результате получали удовольствие...

— Я пытаюсь хоть как-то помочь нашим артистам и сотрудникам. Ведь сегодня в театре невозможно даже репетировать. Точнее — негде! Зайдите сюда вечером, и вы застанете настоящий муравейник. Все везде снуют, поют, дудят... Даже иногда в туалете разыгрываются. Во всех углах фойе репетируют. И в правом, и в левом распеваются, играют, танцуют, разминаются... Естественно, всем всех слышно, и все друг с другом перекликаются, все всем мешают...

— В тесноте, да не в обиде...

— Это, конечно, так. Стараются. Но нам и раньше было тут тесно, а с Теодором в театр пришли еще 140 человек. Поэтому новое здание нам просто необходимо!

— С каким настроением маэстро Курентзис начинает новый сезон? Он ведь тоже присутствовал на встрече с губернатором...

— Он сказал так: «Если театр построят, то я буду работать!» Но ведь есть еще много и других вопросов. Каким будет финансирование в 2014-15 годах? Потому что на 2013 год у нас есть бюджет. А что там будет дальше — пока неизвестно. Но он нацелен работать в Перми. Думаю, что после сегодняшней встречи, тем более настроен хорошо. Конечно, выводы на основании первой встречи делать довольно сложно. Но лично у меня радостное ощущение.

— А как так случилось, что в самый главный краевой театр г-н Басаргин все никак не мог дойти? Только к концу августа у вас появился...

— Театр у нас самый главный и самый большой, но и самый проблемный. Большой театр требует большого финансирования, а это всегда влечет и ряд проблем. Вы же помните историю вхождения в театр Теодора Курентзиса и музыкантов его оркестра и хора. Помните, как поначалу нас все поносили и какие только грехи нам не приписывали. Сейчас все это позади... Наверное в администрации готовились к встрече, анализировали. Поэтому два раза откладывали встречу. Но я рад, что все пока складывается так, как складывается. А главное — приглашаю всех в пермский оперный на наши спектакли и концерты в новом сезоне! 3 сентября мы даем «Иоланту», а затем в сентябре представим оперу Моцарта, в которой будут петь звезды мировой сцены.

— До встречи в театре?

— Буду рад!

Источник