Дом Дягилева. Международный симпозиум, посвященный творчеству Дмитрия Шостаковича

«Легкая музыка от Дягилева до Шостаковича»

Традиционный Международный симпозиум Дягилевского фестиваля в этот раз пройдет под знаком Шостаковича. Выдающийся российский композитор ушел из жизни сорок лет назад, 9 августа 1975 года, прожив 69 лет. Рабочая тема научной конференции звучит как «Шостакович и легкие жанры музыки», а иллюстрацией к обсуждению послужит премьера двух одноактных постановок на музыку композитора — оперы-балета «Оранго» и балета «Условно убитый» — от хореографа Алексея Мирошниченко. 21 мая «Шостакович проект» откроет собой IX Международный Дягилевский фестиваль.

Куратором симпозиума выступит один из ведущих российских специалистов по творчеству Шостаковича — профессор Санкт-Петербургской государственной консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова, ведущий научный сотрудник Российского института истории искусств Людмила Ковнацкая, которая является, в частности, инициатором и составителем трехтомного научного издания «Шостакович в Ленинградской консерватории: 1919—1930» (2013). Кроме того, среди участников конференции будет старший научный сотрудник Государственного центрального музея музыкальной культуры им. М. И. Глинки Ольга Дигонская, обнаружившая в 2004-м долгие годы считавшийся утерянным пролог недописанной Шостаковичем оперы «Оранго».

Специальный гость симпозиума и фестиваля — вдова композитора Ирина Антоновна Шостакович. 

Автор идеи, куратор — Людмила Ковнацкая (Санкт-Петербург)

Модераторы — Марина Фролова-Уокер (Великобритания), Ольга Манулкина (Санкт-Петербург)

Программа:

Приветствие Джерарда МакБёрни (Великобритания)

10:30

Ольга Дигонская (Москва)

Шостакович в остром цейтноте: «Болт», «Условно убитый», «Оранго»

В начале 1930-х материальная нужда и интерес к разным жанрам, в том числе сценическим, побуждали Шостаковича заключать многочисленные контракты с театрами. Параллельная работа над собственными замыслами и сторонними заказами зачастую ставила автора в затруднительное положение. Как справлялся композитор с неизбежным цейтнотом? Как удавалось ему сочетать творческую свободу с прагматизмом? Об этом, а также о некоторых стилистических чертах ранних театральных опусов Шостаковича в контексте эпохи.

11:00

Марина Фролова-Уокер (Великобритания)

О музыке легкой и потяжелее: из дискуссий Комитета по Сталинским премиям

Разобраться в том, за что можно давать Сталинскую премию, а за что не рекомендуется, было нелегко даже самим членам Комитета. За симфонию — можно, за оперу — конечно, за квартет — тоже хорошо. А можно ли давать за песни? И если да, то за сколько? За четыре? За две? За ОДНУ? Можно дать Александрову, он автор гимна. Можно дать Захарову, он руководитель Хора Пятницкого и из Кремля не вылезает. А вот Соловьев-Седой — достоин? А Блантер, может, слишком вульгарен? Какова позиция властей по поводу оперетты? «Вольный ветер» — прекрасная постановка, а в Правительстве не пропустили. Бедный Дунаевский уже и фотографию для прессы прислал, но зря поторопился. По стенограммам Сталинского Комитета можно представить себе всю иерархию легких жанров в советском искусстве и узнать, кто из их создателей так и остался за чертой, несмотря на народную любовь.

11:30

Яна Поляновская (Германия)

G&S и пираты Балтийского моря

Gilbert & Sullivan (G & S) — любимцы Константина Станиславского, Сергея Дягилева и Игоря Стравинского, авторы классической английской оперетты («Савой»-оперы), кумиры многих поколений англичан и американцев. Они осмелились иронизировать над самым священным и дорогим сердцу каждого англичанина (полиция, суд присяжных, Морской департамент, Уильям Шекспир, Вальтер Скотт), а также — над британскими чванством, чопорностью, снобизмом, ханжеством и даже над патриотизмом и чувством долга. И умудрились остаться неприкасаемыми. В век Фейсбука и Твиттера их опер (етт)ы обрели вторую жизнь. Сами того не ведая, они вторглись на театральные подмостки Российской Империи и… пали жертвой «пиратов» — опереточных режиссеров и антрепренеров.

12:00—12:30 

Кофе-брейк

12:30

Михаил Мейлах (Страсбург — Санкт-Петербург)

С «легкой руки» Дягилева

Что такое «легкая музыка» в балете? В сущности, балетная музыка Минкуса, Пуни, Армсгеймера («Привал кавалерии» Петипа) и бессчетного числа второстепенных композиторов, писавших для балета, вполне подпадает под категорию легкой. (На противоположном полюсе, с одной стороны, балеты Адана и Чайковского, затем такие, как «Аполлон Мусагет» Стравинского, «Ромео и Джульетта» Прокофьева или «Чудесный мандарин» Бартока; с другой, скажем, «Девятая симфония» Бежара или цикл балетов Ноймайера на музыку симфоний Малера.) Не чурался «легкой» музыки и Дягилев, выбиравший, однако, с присущей ему чуткостью произведения композиторов, культивировавших остранение, пародию, «второй план» («Парад» Сати, «Пульчинелла» и «Мавра» Стравинского, «Шут» Прокофьева, балеты на музыку композиторов французской «Шестерки»). Однако Мясин, поставивший у Дягилева «Парад» и «Пульчинеллу», сочинил отнюдь не веселое, с нашей точки зрения, «Парижское веселье» на музыку Оффенбаха, а «эмансипировавшись» на время от Дягилева — «Прекрасный Дунай» на музыку Иоганна Штрауса: именно их наивная одноплановость, раскритикованная Дягилевым, по сей день делает оба балета популярнейшими у публики. Насколько такой подход отличается от других его названных работ или от поэтики Балачина, который, когда он счел себя обязанным поставить «балет на американскую тематику», создал очаровательный опус даже на небогатую музыку Херши Кея («Симфония Дальнего Запада», 1954)! 

13:00

Наталия Брагинская (Санкт-Петербург)

Игорь Стравинский и джаз: «волнующий хаос звуков…»

Погружение в музыку быта началось для Игоря Стравинского еще в Петербурге, на заре ХХ века, когда на знаменитых «средах» Николая Римского-Корсакова композиторская молодежь разбавляла академические новинки кекуоками и тустепами. Позже, в швейцарские и парижские годы, под сенью дягилевской антрепризы, в сочинения Стравинского проникают танго и регтаймы. С подлинным джазом он встречается в США, где, направляемый менеджером Аароном Голдмарком из Leeds Music Corporation и крупнейшим бэнд-лидером Нью-Йорка Вуди Германом, пишет свой «джазовый concerto grosso» — «Эбони-концерт»…

13:30

Левон Акопян (Москва)

Неизвестное из «Носа» Шостаковича

В рукописных материалах к «Носу» Шостаковича, хранящихся в РГАЛИ и в Архиве Д. Д. Шостаковича, обнаружены не вошедшие в окончательную версию оперы антракты между 3-й и 4-й картинами первого и между 1-й и 2-й картинами второго действия, а также версия начала третьего действия. Будут продемонстрированы автографы и авторизованные чистовые рукописи, а также оба антракта в звучании, синтезированном в программе Sibelius (за невозможностью показать их в «живом» исполнении).

14:00

Ольга Манулкина (Санкт-Петербург)

Чей это джаз? «Веселые ребята» Александрова, Дунаевского и Утесова

Фильм Григория Александрова «Веселые ребята» свидетельствует о том, что в 1934 году джаз в Советской России занимал почетное место. Джаз-бэнд Леонида Утесова не только звучит на протяжении всего фильма: весь сюжет построен вокруг джаза — его саунда, его возможностей, его конфликта с высокомерной классикой, вокруг репетиций и концертов, ведущих к финальному триумфу. При этом джаз не представлен зрителю и слушателю как американская музыка.

14:30

Дмитрий Брагинский (Санкт-Петербург)

«Вакханалия фокстрота». Шостакович и массовая культура 1930-х

Крупнейший в ХХ веке композитор-философ, Шостакович, пожалуй, как никто другой из его коллег-музыкантов ориентировался в мире массовой музыкальной культуры. Автор трагедийных симфонических и оперных концепций, в то же время он черпал вдохновение в самом «витальном» слое современной музыкальной реальности — в мире массовых жанров.

Юному Шостаковичу выпало работать тапером на заре развития кинематографа. Музыка, рождавшаяся под его пальцами в темноте прокуренных залов, вдыхала пульс звучащей жизни в немые черно-белые истории, разворачивавшиеся на экране. Основу репертуара каждого тапера составляли наиболее популярные массовые жанры того времени: полька, вальс, кадриль, марш…

Работа над музыкой к кинофильму «Новый Вавилон» (1929) стала счастливой возможностью изучить образцы французской музыкальной культуры эпохи Второй Империи, отражавшие вкусы парижских буржуа, прежде всего фривольные канканы.

Балет «Золотой век» Шостаковичу посчастливилось писать на рубеже 1930-х годов, когда дыхание отечественной культуры еще не было сдавлено тотальным гнетом сталинской идеологии. Модные танцевальные жанры символизировали в хореографической партитуре спектакля «буржуазное разложение».

«Вакханалия фокстрота» — именно так в буклете балета «Золотой век» была обозначена одна из кульминационных сцен спектакля. В танцевальной музыке Шостаковича пульсировала современность, актуальность и сиюминутность в алхимическом сочетании с философской трагедийностью.

Возрастная категория: 12+