Роберт Шуман (1810—1856)
Увертюра, Скерцо и Финал для оркестра ми мажор, ор. 52
1841 (редакция 1845 года)

Сочинение под названием «Увертюра, скерцо и финал» появилось в 1841 году, когда Роберт Шуман после десятилетней увлеченности исключительно фортепианной музыкой («фортепиано <…> становится слишком тесным для моих мыслей») обратил взор на симфонический жанр. Не зная сна и отдыха, как отмечал композитор — с «симфоническим пылом», он создал за короткий период одно за другим три произведения: Первую симфонию, «Увертюру, скерцо и финал» и Симфоническую фантазию, известную сегодня как Четвертая симфония. По одной из версий, импульсом для столь кардинального творческого разворота Шумана в сторону оркестра могла быть обнаруженная им рукопись «Большой» симфонии Франца Шуберта, которая явилась для композитора идеалом симфонического жанра в романтическом варианте. Работая над «Увертюрой…», Шуман поначалу мыслил ее как «сюиту» или «симфониетту», потом склонялся ко Второй симфонии, однако в дальнейшем подчеркивал, что новое произведение «отличается от формы симфонии тем, что каждую часть можно исполнять и самостоятельно». Так или иначе, сочинение было издано в 1846 году как «Увертюра, скерцо и финал для оркестра» и до сих пор считается одним из любопытнейших образцов романтического симфонизма.

Сергей Прокофьев (1891—1953)
Симфония № 1 ре мажор «Классическая», ор. 25
1916—1917

Первую симфонию Сергея Прокофьева принято считать одним из ранних образцов неоклассицизма в музыке. Ее замысел родился у композитора, когда он обучался в классе дирижирования Николая Черепнина в Петербургской консерватории: «Мне казалось, что если бы Гайдн дожил до наших дней, он сохранил бы свою манеру письма и в то же время воспринял бы кое-что от нового. Такую симфонию мне и захотелось сочинить: симфонию в классическом стиле». «Классический» характер, в духе венских классиков, этой симфонии придают состав оркестра (двойные духовые без видовых инструментов и тромбонов, литавры и струнные), а также четырехчастная структура с ясной формой и драматургией. Однако Прокофьев не был бы собой, если бы с легкой иронией не взглянул на традицию и не привнес новизны. Так, вместо ожидаемого изящного менуэта или скерцо в третьей части композитор вставляет яркий и жизнерадостный гавот, написанный им ранее. Неожиданные скачки и сдвиги в тональности, игривость и озорство в обращении с музыкальным материалом делают эту симфонию по-прокофьевски узнаваемой и, несомненно, принадлежащей ХХ веку.

Людвиг ван Бетховен (1770—1827)
Симфония № 4 си-бемоль мажор, op. 60
1806

Четвертая симфония Бетховена на фоне его Третьей «Героической» и Пятой «симфонии судьбы» выделяется особой успокоенностью и ощущением небывалого вдохновения. Возможно, на такой характер произведения повлияло ожидание влюбленного композитора положительного ответа от вдовы Жозефины Брунсвик. Глубокое, многозначительное медленное вступление, напоминающее поэму, и вдохновенное Adagio — с сокровенностью интонаций и «шорохом» струнных — позволяет говорить о предвосхищении романтической лирики. Подобно менуэту из Первой симфонии, аналогичная третья часть Четвертой абстрагирована от жанровых примет этого танца, а скерцозность в ней выражена еще сильнее. С красотами первой и третьей частей, словно проникнутых чувством собственного достоинства и уверенной бодрости, контрастирует воздушно-легкий финал. На смену главной партии, чем-то напоминающей идею perpetuum mobile, приходит певучая, шутливая побочная партия в исполнении духовых. «И на всей симфонии, — как отмечает музыковед Виктор Берков, — лежит отблеск именно какого-то спокойного счастья».