Закрытие фестиваля. Концерт Фестивального оркестра

Солисты — Анна Лючия Рихтер (сопрано), Флориан Бёш (бас-баритон)

В программе:
Густав Малер
Вокальный цикл «Волшебный рог мальчика»

Симфония № 4 соль мажор для симфонического оркестра и сопрано соло

В течение последних пяти лет Международный Дягилевский фестиваль ежегодно либо открывается, либо завершается исполнением одной из симфоний Густава Малера: так, здесь уже звучали Третья, Пятая, Шестая и Первая, а в этом году настал черед Четвертой симфонии.

«Симфония № 4 отличается мнимой „простотой“, и в этом ее трудность для интерпретации. Как отмечает Инна Барсова, автор монографии, посвященной малеровскому симфонизму, в этом случае мы имеем дело с отнюдь не прямолинейным обращением к венским классическим формам.

Оркестр здесь отличается значительно меньшим составом, чем в других малеровских симфониях, а финал включает вокальную партию — это песня Малера „Мы вкушаем небесные радости“ („Волшебный рог мальчика“), музыкальные темы которой разрабатываются в предшествующих частях. Это — утопическая идиллия, увиденная „сияющими глазами ребенка“, но текст этот Малером был избран не случайно: он проникнут присущими народному сознанию чертами карнавала и гротеска, которые разрабатывал и сам композитор. Ангелы здесь пекут хлеб, святой Петр ловит рыбу, святая Марта служит кухаркой, а одиннадцать тысяч девственниц кружатся в танце под музыку „святой Цецилии с родственниками“.

Действительно, аклассическое искусство Малера тяготеет к открытой форме: новая гармония возникает в нем через борьбу противоположных начал, которые могут выступать в различных значениях, вплоть до иронических и гротескных, на ходу меняться местами, пародироваться, переосмысляться. По мысли Инны Барсовой, на протяжении симфонии разворачивается борьба гармонического и дисгармонического начал, соответствующих началам Добра и Зла, бессмертия и смерти. Дисгармоническое начало, проявляющееся в разного рода искажениях и сдвигах, можно видеть уже в разработке первой части, затем оно торжествует во второй („пляска смерти“), но гармония восстановлена в части третьей, то глубоко эмоциональной, то подлинно созерцательной, чтобы после нового этапа противостояния двух начал в четвертой части с ее идиллической песенностью и чисто малеровским обманчивым апофеозом, найти свое совершенное выражение в медитативном финале симфонии».

Михаил Мейлах, заслуженный профессор Страсбургского университета