Фото: Андрей Чунтомов

Два года назад гениальная Кэти Митчелл, работая в Баварской опере, наметила ход мыслей, на которые явно опирались, предлагая свою концепцию, пермские постановщики – режиссер Евгения Сафонова и дирижер Федор Леднёв. Кэти Митчелл тогда визуализировала кинематографические свойства музыки Бартока и сделала правильный драматургический акцент, представив центральным персонажем не герцога, а Юдит. Главную проблему соединения с чем-то небольшой по времени оперы в Мюнхене решили весьма интересно: частью спектакля стал Концерт для оркестра Бартока. Известно, что сам композитор считал, что «Замок» может удачно соседствовать с его балетом «Чудесный мандарин».

Пермский театр легких путей искать не стал и добился впечатляющего, даже идеального результата. По заказу театра Валерий Воронов создал пролог и эпилог к произведению Бартока. О процессе композитор рассказал в интервью Дмитрию Ренанскому: «Я разложил элементы партитуры на рабочем столе – и собрал заново в новую конструкцию. Я брал микрофрагменты оперы, какие-то увеличивал, какие-то сужал, но так или иначе сочинял из них то, что хотел». Деконструкция, по ощущениям, как нельзя лучше подошла для поставленной цели: музыка ни на йоту не выбивалась из стиля, не стала саундтреком, хронометраж оказался «в десяточку».

Зачем вообще чем-то дополнять «Замок»? Если бы причина была в «неполноценном» театральном вечере, можно было бы считать это неоправданной глупостью. В истории музыки столько сочинений, длящихся около или чуть более часа, которые под страхом смертной казни нельзя ничем дополнять – Девятая симфония Малера, например. С «Замком» Бартока история другая.

По своей сути «Замок герцога Синяя Борода» – это сложнейший и насыщенный психологический триллер, но решенный композитором при всей экспрессионистской энергетике партитуры через медитативный метод. Именно поэтому функции «погружения» и «выхода» из трансцендентального состояния, которые теперь выполняют пролог и эпилог Валерия Воронова, оказались так необходимы и уместны. Новая музыкальная версия вполне может войти в мировую практику.

Фото: Андрей Чунтомов

Вернемся к намеренно чуть «брошенному» сравнению нового спектакля с версией Кэти Митчелл. Режиссер Евгения Сафонова, которую многие знают по спектаклям «Медея» в Ленсовете или «Бесчестье» в БДТ, постановкой «Замка» дебютировала в жанре музыкального театра, но не пошла по стопам своих коллег из драмы с чередой неудачных оперных опытов последних лет – она отнеслась к задаче осторожно и ответственно. Конечно, здесь помог сам материал: если Кэти Митчелл разыграла остросюжетный авантюрно-криминальный боевик, то Евгения Сафонова считала в музыке Бартока эстетику минимализма. Да, в коротеньком «Замке» сочетается чрезвычайно много стилистических «этажей», поэтому поле для интерпретаций до сих пор остается непаханым, а музыка, спустя сто лет, современной.

Рассказывать подробности, пересказывая элементы режиссуры, в данном случае довольно жестоко по отношению к тем, кто еще не видел спектакль. Достаточно одной оценочной характеристики: в спектакле нет ничего лишнего или непонятного, он целостный и убедительный. Если вы знаете синопсис и понимаете, что «Замок герцога Синяя Борода» сильно отличается от «Травиаты», – этот театральный опыт вам многое даст, поскольку вы столкнетесь с серьезнейшей попыткой осмысления человеческой природы, будете много и усердно думать, искать ассоциации и сравнивать их, отвечать для себя на жизнеобразующие вопросы, которыми насыщена опера. Кстати, это тот случай, когда многое из впечатлений о спектакле «вслух» говорить неуместно или даже нельзя.

Режиссерское решение получилось столь убедительным благодаря удачному визуальному решению спектакля. Сценографию, подчиненную идее давящего пространства, продумала сама Евгения Сафонова в содружестве с художником Анастасией Юдиной, медиахудожниками, которые создали кинематографические проекции, Алиной Тихоновой и Михаилом Ивановым, а также художником по свету Константином Бинкиным. Семь комнат в спектакле – результат воображения и глубокой внутренней работы главных героев. На протяжении всего действия герцог сидит в инвалидном кресле, а Юдит стоит неподвижно.

Третьим полноценным действующим лицом спектакля наравне с герцогом и Юдит стал оркестр – это вроде бы и заложено в партитуре, но воплотить на сцене всегда оказывается трудно. В спектакле Евгении Сафоновой оркестру Пермского театра под управлением Федора Леднёва ничто не мешало усиливать психологические состояния героев, подчеркивать главенствующую контрастность драматургии, а также досказывать то, что уже невозможно выражать словами. «Частности» комментировать не получится: на них партитуры Бартока и, соответственно, Воронова не распадаются. От оркестра здесь требуется идеальный баланс и стилистически точное ощущение градуса экспрессии, постоянно ведущей диалог с медитативностью, – все получилось у музыкантов, придраться не к чему. Такие же комплименты нужно адресовать Гарри Агаджаняну и Наталии Лясковой, исполнившим главные партии. Кроме того, что у них потрясающие голоса, стабильная техника и осмысленное пение на сложном венгерском, в рисунках их ролей чувствуется более важный момент: наверняка каждый раз они будут петь кардинально по-разному, как предполагает и первоисточник, и замысел спектакля.

В качестве post scriptum есть смысл процитировать эксцентричный эпизод из «зрительской хроники» (под стать спектаклю), рассказанный в сети и подтверждающий, что театр живее всех живых: «Нас обещали напугать, и я действительно испугалась. Одна женщина в кульминационный момент оперы решила выйти из зала “подышать”, а когда ее не пустили обратно в зал, она решила устроить скандал. Впрочем, это добавило шарма спектаклю, словно кричит одна из бывших жен Синей Бороды».

Текст: Сергей Буланов, журнал Музыкальная жизнь