NewsKo: Падал прошлогодний снег | Пермский театр оперы и балета

Эх, если бы всё это ещё можно было рассмотреть… Но в глаза зрителям так жестоко бьют прожекторы со сцены, что балет превращается в какую-то изощрённую восточную пытку. Приходится закрывать глаза, но и с открытыми трудно что-то разобрать. В антракте зрители жаловались на головную боль и сетовали, что художнику по свету стоило бы посидеть в зале на разных местах, чтобы выверить угол наклона прожекторов.

В финале мини-балета, как и следует из его названия, на сцене идёт снег — правда, чёрный, индустриальный такой, городской.

Снег сыплет на сцену в финалах всех трёх миниатюр; «Зимние грёзы» Кеннета МакМиллана — не исключение. Да и как можно обойтись без снега, если речь идёт о России? Балет поставлен на сюжет чеховских «Трёх сестёр» и, по словам Алексея Мирошниченко, представляет собой грёзы хореографа о России.

Что же такое Россия для МакМиллана? Это бесконечное застолье под большим абажуром, с самоваром, конечно же; провинциальная тоска, офицеры, адюльтеры и водка. Если кому-то нужен пример балета в духе «развесистой клюквы», то он перед вами: набор штампованной «русскости» был для балетмейстера, похоже, гораздо важнее, чем, например, характеры. Если не заглядывать поминутно в программку, не разберёшь, кто тут Тузенбах, а кто Солёный — у них и костюмы одинаковые, и хореография, и сценический функционал. Из «Трёх сестёр» британец сотворил банальную историю о романе заезжего офицера с замужней дамой. Знатоки Чехова очень удивятся.

Казалось бы, стоит ли говорить о характерах и сюжете, если мы обсуждаем балет? Там ведь в первую очередь танцуют! В том-то и дело, что нет, не так уж и танцуют. Это та разновидность «драмбалета», которая очень много взяла от пантомимы. Любителям сложной, оригинальной хореографии искать здесь нечего. Неудивительно, что зрители поверить не могли, что балет поставлен в 1991 году, — думали, опечатка, спорить готовы были, что это 1950-е годы: тогда такая хореография, наверно, выглядела передовой.

Так что снег в этом балете, конечно, падает, но слегка прошлогодний.

Справедливости ради надо сказать, что знатоки, видевшие «русские» балеты МакМиллана у него «дома», в Ковент-Гардене, утверждают, что там это смотрится гораздо лучше. Тамошние танцовщики отменно совмещают пластику и психологию, и столь любимый, можно сказать, «фирменный» макмиллановский натурализм там смотрится органично и забавно. В Перми же, когда на авансцене офицеры «портят» горничную, зал даже не смеётся.

Впрочем, впечатление от «Зимних грёз» всё равно в целом светлое, лирико-меланхолическое. В этом — огромная заслуга музыкантов, которые, одетые в исторические мундиры, всё время присутствуют в глубине сцены. Артём Абашев за роялем демонстрирует высочайшую культуру и изысканность, исполняя фрагменты из Чайковского, а русские народные мелодии в очень своеобразной аранжировке для четырёх гитар, мандолины и балалайки звучат сказочно-архаично, создавая атмосферу волшебной старины.