Оперу Генри Перселла «Королева индейцев» (копродукция Пермского театра оперы и балета, Королевского театра Испании и Английской национальной оперы) поставили американец Питер Селларс и грек Теодор Курентзис. Спектакль номинирован на «Золотую маску» по семи позициям.
«Королева индейцев» Генри Перселла экзотична по своему замыслу: на лондонской сцене XVII века война ацтеков и инков, перья индейцев, арии краснокожих. Партитура не была завершена, но через 300 лет, обращаясь к этой музыке, Питер Селларс и Теодор Курентзис воссоздали ее в совершенно другом измерении — как в музыкальном, дополненном другими перселловскими текстами, так и в драматическом, в основу которого вошли фрагменты никарагуанского романа «Затерянные хроники Terra Firma» Росарио Агилар. И эта реинкарнация «Королевы индейцев» с ее новой историей — конкисты, испанской колонизации майя, сталкивающей в роковой любви «королеву индейцев» Текулихуатцин и конкистадора дона Педро де Альварадо, проявила сокровенность перселловской музыки еще пронзительнее, прекраснее и мучительнее. Этот спектакль не похож ни на какой другой. Он символичен по своей структуре, поскольку его части, темы, идеи отражаются, проникают друг в друга, вращаются внутренними потоками, чтобы обнажить сияющее ядро — любовь, ее силу, энергию, ее величие.
Целый мир сошелся в пространстве, сочиненном американцем Гронком из обломков культуры майя, поп-арта и раннего экспрессионизма. Солдаты с автоматами и в камуфляже — испанские конкистадоры новой формации, прошедшие по землям Старого Света в новейшие времена, орнаменты индейцев — все это только вершина айсберга. Подлинная мистерия разворачивается на музыкальном плане — там, где тишина, шепот, дыхание хора встречается тоской скрипок, виолы да гамба, лютни, теобры. Опера, исполненная тайн и новых смыслов, то и дело точно замирает, и вы ловите звук влекущей вас тишины. Быть может, это путь в бездну, а, может, он выведет на самый верх.
Селларс и Курентзис размышляют о том, как этос связан с любовью, и как она связана с вечностью. Мистическая чувственность разлита во всей оркестровой фактуре, в атмосфере спектакля с напряженным кровавым светом и эротическими сценами Дона Педро и доньи Луисы (Текулихуатцин). Но в мире насилия, где один властвует над другим, где чувство превращается в цепь унижений, любовь не выживает. Но истинной любви открыта вечная жизнь. Прощальная ария королевы индейцев, умирающей от неразделенной любви к своему завоевателю и насильнику, — шедевр боли и веры. Об этом невозможно говорить. И когда бесплотное мертвое тело Текулихуатцин лежит, как святыня, в окружении потрясенных соплеменников, открывается последняя глубина: «нельзя верить тому, что здесь внизу». Только любовь является проводником человека в вечность. Эту мистерию современному человечеству полезно еще и еще переживать.