Карьера Булган Рэнцэндорж развивается стремительно: только «вчера» (в 2018 году) окончив Пермское хореографическое училище, сегодня она уже балерина Пермского театра оперы и балета.
В прошлом сезоне Булган выходила на сцену в партиях Китри («Дон Кихот»), Мари («Щелкунчик»), Гамзатти («Баядерка»), Одетты, Одиллии («Лебединое озеро»), Медоры («Корсар»), Солистки («Рубины»), Каллиопы («Аполлон Мусагет») и других. Такой стремительный взлет — редкость для недавней выпускницы. Ее обсуждают, к ней присматриваются, ее выступлений ждут.
Булган Рэнцэндорж / Фото: Гюнай Мусаева
Это ваше первое большое интервью. Что в первую очередь читателю нужно знать о Булган Рэнцэндорж?
То, как я попала в балет. Для меня это важный момент в жизни. А еще — как я училась в Пермском хореографическом училище и какие люди мне помогали.
Родом я из Монголии. До шести лет ничего не знала про балет. Но однажды мама взяла меня за руку и привела в хореографическое училище. Конечно, меня не взяли, потому что я была еще маленькая. Тогда мама отвела меня в танцевальную студию. Потом мы узнали о кастинге в студию при театре — и я перешла туда. Там работала педагог, которая некогда окончила Академию Русского балета им. А. Я. Вагановой, мы много с ней занимались.
Как-то раз к нам в город приехали педагоги из Пермского хореографического училища, чтобы провести кастинг среди девочек и мальчиков. Искали по всей стране. Я прошла отбор, и меня пригласили учиться в Пермь.
Когда вы поняли, что балет — это то, чем вы хотите заниматься в жизни?
В семь лет, когда я попала в театральную студию. Вот тогда я поняла, что балет — это мое. У меня родители не имеют отношения к танцу, они инженеры, но маме какой-то внутренний голос подсказал, что меня нужно непременно привести в балет.
А дальше: какие перспективы вырисовывались перед вами после окончания Пермского хореографического училища в 2018 году? Вы сразу знали, что попадете в пермскую труппу?
Вообще-то я должна была вернуться в Монголию, потому что наш класс учился по договору двух стран. Но всё сложилось по-другому.
Меня пригласили сразу в Пермь и Екатеринбург. Я долго выбирала. Съездила в Екатеринбург, посмотрела театр — и поняла, что хочу остаться в Перми. Это, можно сказать, мой родной город, здесь в театре мне знакома каждая мелочь, каждая лестница. А для меня это важно — чувствовать себя уютно в пространстве.
Когда вы попали в театр, вы могли спрогнозировать, что совершите такой рывок: одна за другой ведущие партии в репертуарных спектаклях и премьерах?
Невозможно спрогнозировать, что всё будет развиваться так, а не иначе, да я и не люблю загадывать. Возможность дается всем, но как ею воспользоваться — зависит только от тебя. Получить статус балерины — очень сложно, но еще труднее удержаться в этой роли. Сохранить качество и оттачивать его от спектакля к спектаклю.
Булган Рэнцэндорж в партии Гамзатти, балет «Баядерка» / Фото: Антон Завьялов
Кто для вас главный критик?
Я могу выслушать всех: зрителей, коллег… Но дальше уже сама выбираю, что взять в работу, а что нет. Для меня очень важно мнение моего педагога-репетитора Натальи Анатольевны Моисеевой. Ну и свой внутренний голос я стараюсь слушать.
И что вам подсказывает ваш внутренний голос?
Что нужно ловить каждую возможность. Впитывать как губка всё, что дается тебе судьбой. Время очень быстро летит… Артист балета должен с умом распоряжаться своим временем.
О вас, кстати, говорят как об умной девушке и умной балерине. Вы в курсе?
Правда? Мне очень приятно это слышать. Я стараюсь каждое свое движение на сцене выполнять с умом. А еще я считаю, что балерина не только должна блистать на сцене, но и соответствовать этому статусу в обыденной жизни.
За сколько минут до начала репетиций вы обычно приходите в репетиционный зал?
Минимум за полчаса. Мне нужно разогреться, чтобы работать уже на горячее тело. И еще успеть за это время провести работу над ошибками. Вспомнить вчерашнюю репетицию, проанализировать ее и подняться на новый уровень. Так работа идет в два раза быстрее.
Есть ли у вас ориентиры в балетном мире?
Я многих балерин видела. Много у кого можно почерпнуть что-то, но все-таки я предпочитаю в каждой роли находить свое, искать себя в каждой партии.
Из каких источников вы берете вдохновение для лепки образа?
Читаю, смотрю, слушаю классическую музыку и даже перед зеркалом дома репетирую образ. Для меня это не характерно — выйти с работы и оставить в театре все мысли. Я постоянно размышляю о партиях, анализирую, просматриваю записи своих выступлений, чтобы расти от спектакля к спектаклю. Всегда есть и будет над чем работать.
И репетитор мне в этом тоже помогает. Бывает, я принесу какую-нибудь находку в зал — Наталья Анатольевна посмотрит и скажет: вот это, например, мне походит, а это — нет.
Булган Рэнцэндорж в партии Гамзатти, балет «Баядерка» / Фото: Никита Чунтомов
Алексей Мирошниченко, руководитель балетной труппы Пермского театра оперы и балета, часто дает какие-то рекомендации лично?
Он присутствует почти на каждом спектакле и потом, уже за закрытым занавесом, дает советы, просит повторить элемент, если он был выполнен неверно. Я вообще Алексею Григорьевичу очень благодарна: все-таки доверить недавней выпускнице сложные партии — большой риск. Всё, что он говорит, я стараюсь брать на заметку.
Чем отличается педагог в училище от педагога в театре?
В училище закладывают основы балета. Спасибо Нине Петровне Костаревой, которая привила мне понимание искусства танца. В театре же педагог уже работает над раскрытием твоей индивидуальности и мастерством. Плюс передает свои собственные исполнительские наработки.
Вы танцуете с разными партнерами. Что самое главное в дуэтном танце?
Уважение. Ребята все очень разные, и все уникальные. Я каждого ценю. К тому же они работают в театре дольше меня, у них больше опыта, и я не боюсь им доверять.
Булган Рэнцэндорж в партии Императрицы Фарах Пехлеви в старости, балет «Шахерезада» / Фото: Никита Чунтомов
Какую из исполняемых сейчас партий вы бы назвали любимой?
Это Никия в балете «Баядерка». Я хотела исполнить эту партию с первого класса училища. В ней танец и драма составляют единое целое. Это особенно видно в танце со змеей. Сам танец здесь очень красивый, и через его красоту ты — то есть Никия — можешь выразить свою грусть о том, что человек, которого ты любишь, сидит с другой девушкой и ты в эту минуту танцуешь на их свадьбе. Ты танцуешь — и горе выходит. Но это должно быть очень сдержанно.
Тем не менее вас номинировали на «Золотую Маску» за исполнение другой партии в этом спектакле — Гамзатти, как раз той самой невесты-разлучницы.
Гамзатти мне тоже очень нравится. Но это совсем другая героиня. Я воспринимаю ее как достаточно взрослую женщину, которая знает себе цену и очень уверена в себе.
Еще более зрелый персонаж моего репертуара сейчас — императрица Фарах Пехлеви в старости из балета «Шахерезада» в постановке Алексея Мирошниченко. Это не танцевальная партия, но я всем своим телом, каждой позой должна передать всю ее жизнь. Совсем другое дело — юная Фарах: в этой роли все эмоции наружу.
Еще я очень люблю «Рубины» Баланчина—Стравинского. Это неоклассическая хореография, у нее нет драматической подложки в виде либретто — ты просто выходишь на сцену и зажигаешь. Для меня этот балет как азартная игра. Я получаю от него огромное удовольствие!
Булган Рэнцэдорж в партии Одетты, балет «Лебединое озеро» / Фото: Антон Завьялов
Есть ли партии, в которых вам пока тяжело?
Все спектакли сложны по-своему. Не могу сказать, что какой-то из них дается легче. Например, «Лебединое озеро» — очень трудный спектакль. После белого акта ты прибегаешь в гримерный цех, чтобы переделать прическу, и только и думаешь о том, где бы взять силы. Ведь впереди Черный лебедь — образ, в котором ты должна сразить всех наповал, еще и фуэте крутить. Но выходишь на сцену — и силы сами откуда-то берутся.
То есть сцена не только забирает силы, но и дает их?
Выходя на сцену я еще чувствую сильнейшую энергию, которая идет от оркестра и зрительного зала — и это очень помогает. Сцена вообще мое самое любимое место в театре. Это что-то теплое. Когда ты работаешь в классе, а потом выходишь на спектакль — совсем разные ощущения. На сцене происходят чудеса.
Интервью: Наталья Овчинникова
Источник: журнал «Аэропорт-Пермь»