Действие происходит в исследовательском институте середины ХХ века, где толпятся лаборанты в белых халатах и строго супервайзят военные — заказчики эксперимента по созданию искусственного человека, наделённого качествами супергероя, под кодовым названием «Принц».

Фото: Андрей Чунтомов

«Любовь к трём апельсинам» (12+) Сергея Прокофьева сложно назвать мегапопулярной оперой: мелодичных арий в ней нет, много речитативов, а единственный музыкальный хит, знакомый не только записным меломанам — не вокальное произведение, а знаменитый марш. Тем не менее Пермской опере удалось показать в 2018 году и повторить в 2019-м чрезвычайно успешный концертный вариант, по-настоящему смешной, несмотря на отсутствие полноценной постановочной работы. Зрительский успех этой попытки вдохновил руководство театра на создание режиссёрской сценической версии, и (тогда ещё) генеральный директор Андрей Борисов пригласил для этого Филиппа Григорьяна — режиссёра, обладающего особой визуальной фантазией, что он неоднократно доказал работами в Перми, в том числе и в Пермском театре оперы и балета.

Григорьян задумал фантастическую комедию в духе старых фильмов — от «Аэлиты» до классического «Доктора Кто» и «Весны» с Любовью Орловой, со всеми их нелепыми гаджетами и ещё более нелепыми сюжетными хитросплетениями. Его замысел облёк в драматургическую форму Илья Кухаренко; получилось наворочено, многофигурно, но стильно.

Время действия — рубеж 1950-60-х годов — легко определить по совершенно бесспорным визуальным приметам, которые зритель фиксирует с приятным чувством узнавания культурных кодов: здесь и комиксы, и пинап, и стиляги в клетчатых пиджаках, и ранние рок-н-рольщики с набриолиненными коками; сложнее с местом действия — казалось бы, это США (всё по тем же культурным кодам), однако интриги плетутся, как в славных советских НИИ: коллеги друг друга подсиживают, алкая высоких должностей и научной славы, а девушки озабочены ещё и поисками женихов. Что ж, в программке указано, что действие происходит в вымышленной стране, а сам Филипп Григорьян в интервью «Новому компаньону» утверждает, что время действия для него важнее географии.

На сцене многолюдно, и все персонажи не просто присутствуют и (иногда) поют, но и активно действуют. Одного просмотра мало, чтобы заметить все мини-сюжеты, возникающие в этой толпе; так, автору этих строк лишь на втором просмотре открылась линия шустрой журналистки с фотоаппаратом, которая в начале действия грубо изгоняется из института, но в финале всё же проникает в лабораторию за спинами военных, чтобы сделать сенсационные кадры с искусственным человеком.

Движение большинства персонажей безмолвное, но музыкальное, и его столько, что потребовался хореограф (Анна Абалихина) и кадровая помощь балетной труппы.

Фото: Андрей Чунтомов

Коварная принцесса Клариче (Наталья Буклага) — заместитель директора института, интригантка, мечтающая занять кресло босса, в момент разоблачения устраивает сцену в духе настоящего кинобоевика: выхватывает пистолет и, держа коллег под прицелом, вызванивает (по проводному дисковому телефону, конечно) покровителя-генерала, который и выводит со сцены всю банду заговорщиков. Было бы забавно, если бы в генеральской форме вышел узнаваемый исторический персонаж, например, Никита Сергеевич Хрущёв, но появился главный хормейстер театра Евгений Воробьёв — тоже высокий чин.

Маг Челий и Фата Моргана, как и прочие герои, получили много дополнительных действий, да таких разнообразных, что не понять, враги они или благодетели. С одной стороны, они (особенно Фата Моргана) всё время вставляют палки в колёса героям. С другой — делают всё для успеха эксперимента, как и положено заслуженным деятелям науки. Маг Челий (Гарри Агаджанян и Тимофей Павленко) не зря щеголяет узнаваемой курчатовской бородой, а Фата Моргана (Лариса Келль и Анжелика Минасова) получила образ институтской старушки, которая с равным успехом может быть лауреатом Государственной премии и вездесущей уборщицей.

Фото: Андрей Чунтомов

Ну, и, собственно, Принц — искусственный человек, при появлении которого хочется воскликнуть «Халк зол!» Борис Рудак и Сергей Кузьмин вынуждены были первую половину спектакля сидеть в каком-то автоклаве, так что видно только голову с синим лицом, а вторую половину проходили в «мускулистом» экзоскелете и золотых «суперменских» трусах.

В общем, тут есть на что посмотреть! Правда, всё так многофигурно и сложносочинённо, что, повторюсь, разобраться с первого раза нереально, тем более что действие происходит в двух реальностях — обычной и виртуальной, которая, в соответствии со стандартами старого кино, чёрно-белая. Именно в виртуальной реальности Смеральдина становится арапкой, а Нинетта — крысой. До того как расцвести от любви и стать принцессой, Нинетта — типичная офисная очкастая мышка, так что превращение в крысу лишь проявляет некоторые её качества, к тому же эта «крыса» — не мерзкий щетинистый грызун, а ещё одна икона массовой культуры ХХ века — мультяшная Минни Маус.

Необходимо поблагодарить Филиппа Григорьяна и Илью Кухаренко за гуманность: в их версии «Апельсинов» несчастные принцессы Линетта и Николетта умирают лишь виртуально.

Всё это стильно оформлено: Григорьян, который выступил ещё и в качестве художника-постановщика, и художник по костюмам Влада Помиркованая проявили изрядный вкус и сдержанность. Ничего аляповатого, никакого колористического разнобоя: у спектакля есть собственная цветовая гамма с интересными оттенками армейского зелёного и голубоватого серого. А какой прекрасный постер к спектаклю сочинил Григорьян! Рентгеновский снимок головы биоробота, где, как шестерёнки, крутятся три апельсиновых ломтика.

Фото: Андрей Чунтомов

И при всём этом… Спектакль не стал более смешным, живым и энергичным по сравнению с концертной версией, а некоторые эпизоды, например, презабавная сценка с Труффальдино, Кухарочкой и бантиком, так и вовсе проиграли. Если на концертном исполнении дуэт Труффальдино — Сергея Власова и Кухарочки — Гарри Агаджаняна вызвал громовой хохот в зале, то сейчас раздаётся лишь сдержанное хихиканье. Происходит какая-то интерференция смешного: сцена забавная, режиссёрское решение забавное, а комический эффект исчезает.

При этом нельзя сказать, что артисты чего-то недоигрывают, а поют так и вовсе отлично. Это тем более радует, что приглашённых исполнителей немного. Александр Воронов и Сергей Кузьмин, конечно, украсили звучание оперы, но основную нагрузку выдержали солисты постоянной труппы, большинство из которых ещё «исаакяновского призыва». Алексей Герасимов, Константин Сучков (оба исполняют роль Панталона) и Эдуард Морозов (Леандр) получили запоминающиеся, хотя и небольшие по количеству вокального материала роли, а у Сергея Власова (Труффальдино, капитан команды КВН) вообще случился бенефис. Его артистизм и прекрасная дикция во многом способствовали успеху концертной версии оперы, пригодились и на этот раз.

Оркестр под управлением главного дирижёра Артёма Абашева играл напористо, энергично, великий прокофьевский марш прозвучал чуть быстрее, чем привычно, но с соблюдением всех тонкостей и красивостей. Правда, форте были уж такие громкие, что заглушали певцов.

При всей музыкальности нового спектакля (необходимо похвалить ещё и хор — безупречно гармоничный, очень слаженный и внятный) режиссёрское начало в нём откровенно доминирует. Возможно, это случайность, а может быть и что-то вроде непреднамеренной декларации: Пермский театр оперы и балета становится режиссёрским театром, где «фирменным блюдом» будут новые прочтения современными российскими режиссёрами бесспорных, обросших тысячами постановок оперных шедевров. Ждём «Кармен» от Константина Богомолова и «Иоланту» от Марата Гацалова.

Текст: Юлия Баталина, «Новый компаньон»